Одуванчик в тёмном саду

Кхм… и правда, отлично же залечил. Все лапы шевелятся, как им положено, на разорванной спине остался только шрам, который тоже со временем исчезнет, и даже ухо прирастили на место. Как новенький! Только слабый — даже магическая регенерация не проходит даром и здорово тянет силы из самого организма.

Тут я вспомнила, что меня тоже не кисло колотили о стены пещеры, а потом волокли по полу за ногу. И ничего… даже синяка не осталось. Скорее всего, Виланд умудрился починить все еще там, в ванной, потому что уже тогда не болело.

Мы немного посидели втроем, я научила Ришшику заваривать тот самый потрясающий кофе, который так нравился Ррашшарду (он пару раз не успевал сбежать сразу и получал чашечку), а заодно узнала потрясающую новость: оказывается, у некоторых арахнидов возникает “привязанность” к самкам другой расы, вовсе не обязательно основанная на сексе. И теперь я вроде как паучья родственница, потому что со стороны Ришшики эта “привязанность” получила полный и безоговорочный одобрямс.

А я что, а я ничего… обрастать родственниками для меня уже привычно. У меня и в прежнем мире сохранились прекрасные отношения с обеими бывшими свекровями и прочей бывшемужней родней. Хорошие люди всегда нужны. Хорошие арахниды — тем более. А еще у меня тут где-то приемная эльфийская мама организовалась… м-да. Опять надо заводить календарь с отметками — когда, кого и с чем поздравлять. В этом деле порядок нужен. Мелочь вроде, а людям приятно.

От Ришшики я ушла не скоро, зато прямым ходом на озеро. Очень уж многозначительно улыбалась молодая арахнидка, даже хихикнула пару раз. А Ррашшард опять краснел и отводил глаза. Да что ж там такое — переносной аквариум строят? Это милое семейство решило “уродственнить” не только меня, но еще и любительницу малины?

Нет, к счастью, до этого не дошло.

Но, похоже, гастрономические интересы русалочки отошли на второй план. Во всяком случае, я такое раньше точно не видела. Белобрысый Рридфферт сидел на берегу, аккуратно подвернув паучьи лапки, сжимал в объятьях свою чешуйчатую прелестницу, и парочка самозабвенно целовалась…

Н-да. Во-первых, это ж как надо было постараться, чтобы вытащить хвостатую из родной стихии. Я помню — русалки терпеть не могут выбираться из воды, хоть кончик хвостика, но должен мокнуть постоянно. А сейчас антрацитово-черный веер слабо шлепал по песку, пока его хозяйка самозабвенно отдавалась процессу лобзания, даже не пытаясь вывернуться из жадных паучьих лап.

Похоже, у них все серьезно…

Подводные жительницы, конечно, не прочь отведать полезной экзотики, но это же так — баловство. И в процессе этого баловства обитательницы глубин очень явно предпочитают владеть ситуацией — то есть заманивают кавалера в воду и не даются в руки. А тут прямо море нежности…

Кстати, и паук тоже увлекся. Не то чтобы у них какие-то строгости с поцелуями, но арахниды — парни простые, при этом не слишком привыкшие к сантиментам. Если его так разобрало, то не на пустом месте.

Я тихонько попятилась, чтобы не спугнуть парочку. Совет им, да любовь, как говорится. А дальше уж как сами решат.

Настроение неуклонно ползло в гору, — неприятелей побили и выловили, мужчина, которого я уже назвала своим, отвечает взаимностью, вокруг сплошное мимими с поцелуями…

Что еще у нас хорошего?

Хорошей у нас была Лиидия, которая прибежала попрощаться перед отъездом. Затискала меня, убедилась, что я цела, и согласилась на чашечку чая. Ее зеленый товарищ, который муж, со вкусом поучаствовал в битве бобра с ослом, получил легкое ранение, зато развлекся от души. И теперь с чистой совестью собирался увезти домой беременную жену, пока она не вынесла ему мозг. Как же, тиран и крокодил запер валькирию в покоях и не дал пришибить ни одного врага!

Мысленно поставив тирану и крокодилу большую и красочную пятерку — решительный мужик! — я посочувствовала Лиидии по поводу дискриминации валькирий, но напомнила о том, что беременность и битвы — понятия трудносовместимые. Вот родишь… и сковородка тебе в руки, как говорится. Долбай врагов до полного вразумления.

Сковородке Лиидия посмеялась, чаю напилась и подхватилась бежать. Дела-дела… Ей еще предстояло перед отъездом прошерстить сад на предмет жены для Кришшо.

На мой недоуменный взгляд торопыга рассмеялась и ответила, что Кришшо — это ее ручной аррарх. Ну, тот самый! Которого я ей сосватала! А Повелитель подарил серьги-амулет, с помощью которого Лия могла договориться со своим “питомцем”.

Ушлый восьминог споро переел всех неразумных конкурентов возле дома, сплел на чердаке громадную паутину и как раз заканчивал это архиважное дело, когда его “двуногая” уехала на бал к Повелителю.

Всякие там балы Кришшо были до лампочки, он, вообще, не одобрял лишних прыжков по планете. Где паутина, там и дом! Вот и сиди, охраняй.

Но эта конкретная поездка, раз уж ее не избежать, была использована по делу. То есть “двуногой” было поручено передать — для приема аррархи все готово, дело за Властелином — он обещал.