Офелия и янтарные хроники

К празднику гвардия Вневременны́х создала паутину пыли, которая в тот вечер взвилась в небо над Колизеем, словно сверкающий серебряный купол. Деревянные трибуны заполнили древнюю арену, и на них удобно разместились нестареющие женщины в потрясающе элегантных платьях и костюмах. Драгоценные камни сверкали на роскошных тканях и расфуфыренных причёсках. Джентльмены надели шляпы и самые лучшие ботинки.

Дядя Жак, тётя Бланш, Пиппа и я сели рядом с остальными Январскими – к счастью, довольно далеко от предполагаемого Наполеона, который разговаривал с человеком, удивительно похожим на Майкла Джексона. С наших мест открывался прекрасный вид на сцену, установленную в центре амфитеатра, и возвышающийся за ней каменный трон. Справа от нас расположились Июльские, размахивая своими кукурузно-жёлтыми флагами, а слева темнели бордовые вымпелы Октябрьских.

Я заметила, что многие Вневременны́е неотрывно смотрели вверх сквозь ячейки сети времени. Как будто хотели насладиться зрелищем звёзд и ощущением простора над головой и надолго это запомнить. Наверное, это были в основном те, кто долго не покидал свою золотую клетку под землёй. Некоторые сильно испугались, когда над нашими головами протарахтел вертолёт – его фары отразились от пылевого купола, поэтому он нас, скорее всего, не заметил.

Дядя Жак рассказывал, что последний Янтарный турнир состоялся около трёхсот лет назад, потому что эти соревнования проводят, только когда правящий Повелитель времени становится слишком стар, а во всех четырёх семьях Вневременны́х на свет появляются дети, способные видеть пыль. Каждая семья предпочитала отправить в сражение совсем юного кандидата, чьи силы только раскрылись и кто сможет занимать завоёванный пост достаточно долго. Получается, мы собрались, чтобы выбрать того, кто следующие лет триста или около того… будет собирать души? Исторический момент, так сказать.

Однако сам Повелитель времени оказался не такой внушительной персоной, как я ожидала. Закутанный с ног до головы в чёрный плащ с капюшоном, из-под которого выглядывала только длинная борода, он взошёл на трон. В одной руке Повелитель времени держал нечто небольшое, металлическое – присмотревшись, я решила, что это карманные часы. Его лицо было в тени капюшона, и я бы не удивилась, узнав, что, тёмной тканью скрывается голый череп. Но едва заняв своё место, Повелитель времени откинул капюшон, открыв морщинистое, неприглядное старческое лицо. На нас, своих подданных, он посмотрел с искренней добротой.

Да, пожалуй, старик действительно был ничего, симпатичный. По нему и не скажешь, что без устали бегает от одного умирающего к другому, собирая души и доставляя их источнику времени недалеко от Рима, чтобы мёртвым не пришлось вечно скитаться здесь, на земле. То есть иначе они превратятся в призраков? Ладно, меня уже ничем не удивишь.

Дядя Жак весь день твердил, каким важным будет это соревнование и какая честь выпадает Грете, ведь Январские выдвинули её кандидатом от семьи. Но я никак не могла себе представить, что моя сестра будет бродить по городу в таком плаще. С её образом талантливой скрипачки это совсем не вязалось. Разве будет она, Повелительница времени, тогда играть на скрипке, даже если сможет управлять и Рекой времени, и дворцом вне времени, получит дар перемещаться в прошлое, настоящее и будущее по своему желанию с помощью золотых часов смерти – иначе, вероятно, подбирать вовремя души всё равно не удастся? К счастью, меня все эти заботы не касались.

Я обнаружила, что в последнее время слишком часто беспокоюсь о самых возмутительных вещах. Поэтому решила пока не обращать внимания на честолюбивые и безумные планы Греты. Помнится, дядя Жак говорил, что я слишком много размышляю… и под этим сверкающим пыльным куполом самое время немного отдохнуть от лишних мыслей.

Так что я собралась просто сидеть в эффектном платье, наслаждаться атмосферой и ждать начала представления. Что в итоге и произошло: на сцену выкатили рояль. За ним шёл мужчина в чёрном костюме и ослепительно-белой рубашке. Когда он направился к инструменту, Вневременны́е мгновенно притихли, как мыши.

– Вулфи сочинил кое-что специально для сегодняшнего вечера, – едва слышно прошептала мне Пиппа. – Говорят, что он работал над Янтарной симфонией с 1920-х годов, но ни во время гастролей, которые он совершает каждые несколько лет под вымышленным именем, ни во дворце никто никогда не слышал ни одной ноты этого произведения.

Мужчина опустил пальцы на клавиши.

Теперь я тоже затаила дыхание. Моцарт! Неужели этот человек с тёмно-русыми волосами, собранными хвостиком, и кустистыми бровями…

Первые ноты разлетелись по ночному Колизею. Тихо, нерешительно они прокладывали себе путь и в то же время отодвигали всё остальное на второй план. Мелодия была нежной, почти незаметной. Руки Моцарта скользили, словно во сне, вызывая из рояля такие чистые и безмятежные звуки, что я невольно закрыла глаза.