На самом деле, представление о «гауссиане нравственности», сдвигающейся вправо, – это отзвук очень давних наших представлений примерно пятидесятилетней давности. Это была у нас ни в какой степени не теорема, это была гипотеза, с помощью которой мы пытались как-то «научно обосновать» приход Мира Полудня (который тогда мы называли Светлым Будущим). Сегодня я понимаю, что гипотеза наша подтверждается лишь отчасти. Некоторые гуманитарные идеи действительно получили за последние века бОльшее распространение. Людоедство практически повсеместно перешло в зону запрета. Гуманность сделалась модной. Представление о войне, как о «деле чести, доблести и геройства» полностью перешло в специфическую сферу военно-патриотического воспитания, для массового человека война сегодня – это беда, горе, катастрофа бытия... Но если попытаться проанализировать ситуацию с нравственностью, так сказать, каждодневной, с бытовой половиной, скажем, Десяти заповедей, то выясняется, что по существу не изменилось НИЧЕГО. И мы с прежней охотой и частотой прелюбодействуем, крадем, лжем, завидуем, а понадобится, так и убиваем. Гауссиана не сдвинулась ни на сотню тысяч, миллиарды ведут себя так же, как и века назад. Ленивая, злая, эгоистичная обезьяна, сидящая внутри каждого из нас, знает свое дело туго и позиций не сдает. И то сказать: за нашим хваленым разумом и сотни веков не наберется, а у нее за спиной – тысячи, тысячи, да каких! Опасных. Беспощадных. Безжалостных. Злых.
Здравствуйте, Борис Натанович! Предлагаю следующую ситуацию: По мере развития роботехники роботы будут становиться все более умными. Наступит день, когда роботы научатся сами определять свои цели, интеллектуально сравняются с человеком, обретут эмоции, научатся самовоспроизведению. Параллельно этому будет нарастать кибернетизация человеческого организма. Робот и человек пойдут по пути конвергенции в материальном смысле. Правомочно ли разделение: робот – неживой, человек – живой? Где проходит этическая грань, разделяющая человека и человекоподобного робота?
По-моему, ответов на эти вопросы никто не знает. Собственно, мы пока еще не знаем даже, что это такое: Искусственный Интеллект. Мы не знаем, играют ли какую-либо роль эмоции в процессе «интеллектуализации машины». Господи, да мы не знаем даже, что такое НАШ СОБСТВЕННЫЙ интеллект. Не знаем до такой степени, что даже не умеем правильно поставить вопросы, обращаясь к собственному разуму... Этика. Жизнь. Разум. Это все тайны за семью печатями. И у нас не только ключа нет к этим тайнам, – у нас даже слов нет, чтобы обо всем об этом говорить, понимая друг друга хоть мало-мальски однозначно.