Офисный планктон

Геннадий Олейник Офисный планктон

Часть 1. Понедельник.

Обычно все начинается во время перекура, еще до начала рабочего дня. Мы – я и еще несколько менеджеров из отдела продаж – стоим на балконе и теребим в руках сигареты. Они курят, а я разрываю свою и сбрасываю мелкими кусочками вниз на мокрый асфальт.

– Запарный будет день? – спрашивает Гоша.

На вопрос можно и не отвечать, ведь он был задан исключительно ради приличия. Негоже хвастаться новеньким айфоном без прелюдий. Да и дело было вовсе не в айфоне. Все мы знали, что к концу недели Гоша нас покинет. Каждое сказанное слово, каждый поступок, взгляд или шутка были наполнены нескрываемым высокомерием и уверенностью в своей высокой квалификации, которая неожиданно оказалась востребована в IT-конторе где-то за Атлантикой. Такое поведение вполне свойственно всем студентам выпускных курсов. Молодые, амбициозные, наивные.

– Нужно отчеты по продажам за прошедший месяц закончить, – отозвался я, не отрывая взгляда от разлетающегося по ветру табака.

– Валить тебе нужно, брат, отсюда, валить, а не отчеты дописывать. Я тебя уверяю, есть десятки мест, где с твоими навыками и знаниями будут платить в три, а то и в четыре раза больше. Кстати, о деньгах. Потратился я все-таки на «прошку» тринадцатую, – и Гоша начал свою тираду о превосходстве «яблочного» продукта над андроидом.

Засветился экран моего LG. Возле папки с сообщениями горела «1» – уведомление от баристки с первого этажа о том, что директор купил большой капучино и направился к лифту. А это означало, что у меня осталось не более двух минут, чтобы добраться до кабинета и занять рабочую позу. Классическая Камасутра насчитывает шестьдесят девять поз, в офисной же их бесконечно много.

Несколько раз хлопнула дверь офиса, и менеджеры вернулись к своим обязанностям – имитации рабочей деятельности. И только табличка с названием будет дрожать еще некоторое время, предательски выдавая чье-то разгильдяйство.

«Малум-Юнион» – так называется наша фирма. Довольно броско для конторы, занимающейся оптовой торговлей, с обязательным окончанием «общереспубликанского уровня». Всего в нашей обители корпоративного зла работала без малого две сотни человек, из которых по-настоящему трудилось меньше десяти. Энтузиасты вымерли с появлением карьерной лестницы и внеочередного продвижения по ней через родственников и знакомых.

Сквозь стенку я услышал, как остановился лифт и разъехались в стороны его стеклянные двери. Я поспешно включил ноутбук и открыл первый попавшийся файл – заметки по недавнему собранию.

Чаще всего мы, менеджеры среднего звена, имитируем рабочую деятельность. И, если нам это удается хорошо, получаем премии, если нет – темы для разговоров на курилке на следующий месяц.

Как и еще дюжина менеджеров, я занимался продажами. Продавал коробками сигаретную продукцию во всевозможных формах региональным торговым сетям и частным предпринимателям, надеясь, что в следующей жизни карма не вернется ко мне в форме легочной болезни.

– Ты видел план на следующий месяц? – спросила Машка, соседка по рабочему месту.

– Мне казалось, что его еще не прислали, – отозвался я, припоминая, что еще накануне должен был посмотреть его и присоединиться ко всеобщему недовольству в чате «Телеграма».

Дверь открылась, и в офис вошли двое. Первым всегда входит Игнат, директор по продажам. Старший планктон, или black boss, – такими прозвищами и многими другими мы звали его между собой. Внешне приятный парень (чего не скажешь о его характере), порой напоминающий героя Гэри Коула из «Офисного пространства».

Пальто от Boomboogie, костюм от Hugo, а на ногах у Игната надеты Vagabond. Неужто менеджер, чья зарплата не превышает среднюю по стране, может знать все эти бренды? Конечно, если одна из любимых привычек директора – озвучивать названия брендов на своих трусах, а его подчиненных – разглагольствовать на тему того, как жирует руководство. Почти шесть тысяч подписчиков в «Инстаграме» и «Рено Твинго» 2008 года, припаркованное на подземной стоянке, – главные предметы гордости Игната.

– Работаешь?

Не люблю начинать день со лжи.

– Уже с полчаса, – но все же я вру.

– Молодец.

Порой мне кажется, что он знает о моем вранье и хвалит меня исключительно за умение сохранять при этом непроницаемое выражение лица. Игнат даже не попытался заглянуть в мой ноутбук, ведь знал, что увидит там вовремя открытую Excel-таблицу. Мы жмем руки, после чего он заходит в свой кабинет с прозрачными дверьми. Следующие полтора часа я его не услышу, а когда услышу, он будет раздавать новые указания и мотивировать команду к плодотворной работе – обязательный элемент давно изжившей себя планерки.

Второй вошедшей в кабинет была Светлана, моя коллега и по совместительству старший менеджер по продажам. Как-то раз наш экономист описала мое ежеутреннее выражение лица при появлении Светы как нечто среднее между выражением лица человека, поцеловавшего жабу и совокупившегося с ней.