Офисный планктон или РУсалки тоже плачут

Легким движением рук я одела бюстик, примостившийся неподалеку, закрепляя его на голой спине. Никаких украшений фрейлинам не требовалось. Полная боевая готовность во плоти. Да здравствует морской правитель. Виват. С нерадостными мыслями отправилась в хранилище — пусть корона и не представляла большой ценности, будучи лишь предполагаемой оправой для черной жемчужины, но все же я являюсь ее хранительницей, и моя задача доставить этот золотой предмет на коронацию. Быстрые метания привели к результату — вполне собранная и уверенная в себе сельдь рванула по направлению к хранилищу.

— Солярия, поторопись. Скоро твой выход! — промелькнуло размытое пятно перед глазами.

Да знаю-знаю. Плыву во всю силу своего плавника. Глаза искрятся от слез, а руки подрагивают, и никому во всем мире нет дела до одной несчастной рыбки с золотым хвостом. Еще немного и я стану главным посмешищем праздника, этакой героиней-русалочкой. Но и Урсулу мало не покажется. О-о-о, я обещаю. Злые слезы застилали глаза, мешая видеть, мешая дышать…

Фанфары трубили, то замедляясь, то увеличивая темп. Громкий звук не просто нервировал, он давил на уши, заставляя увеличивать скорость движения. Я боялась замедлиться, отдышаться, остановиться. Я боялась просто наплевать на все и плыть в противоположную сторону. Нет, такой глупости я не допущу. Мне придется выдержать минуты «несравненного счастья», вынести все испытания, что устроила на моем пути злодейка-судьба. Но после я попытаюсь сбежать — маленький шанс между пламенной речью правителя и признанием «в любви» у меня будет. Самое главное, вовремя сделать ноги, как говорят люди. А сейчас спокойствие, только спокойствие. Золотая корона, возлежащая на розовой подушечке, украшенной яркими искусственными цветами, перекачивала в мои слегка подрагивающие руки. Да, и сделать вид, что ничего не происходит!

Фанфары продолжали трубить, созывая жителей дворца в тронную залу. Я, более не торопясь, плыла к месту всеобщего «сбора», плавно вливаясь в плотный поток страждущих поглазеть на коронацию. Узкие, тесные, кривые коридоры, выполненные из хрусталя, хаотично пересекались с другими — темными, тонкими, природными лазами, созданными природой в гигантском скоплении кораллов. Сейчас дворец напоминал муравейник в мангровой заросли, заполненный стройными колоннами однообразных, похожих друг на друга существ. Да, мода — страшное дело. Все сельди, направившие свои хвосты в сторону хрустальной залы, выглядели подобием друг друга. Одинаковые зеленые бюсты украшали длинные скользкие тела, волосы, собранные в примитивные хвосты, не отличались разнообразием, и глаза, яркие, пугающие, поблескивающие фанатичным блеском, — как полноценный собирательный образ. Вся эта братия узкими коридорами планировала попасть в хрустальный зал — сосредоточение «всех путей и дорог». Мой путь лежал по тому же маршруту, поэтому, не мешкая более, я влилась в общую струю, следуя за остальными — рано или поздно течение принесет нас с короной к месту назначения. Тем более, именно туда я не торопилась, пытаясь собраться с мыслями и, расслабившись, плыть по течению подольше. Но, увы, громогласный голос Флибустьеры выдернул меня из состояния дремы в самый неподходящий момент.

— Солярия, — пыхнула негодованием престарелая сельдь. — Будь добра объяснить, почему ты до сих пор не на месте, — под этим словом подразумевалась правая сторона относительно трона. Именно там, с вытянутыми вверх ладошками я должна прибывать, впадая в религиозный экстаз.

— Пробки, — нагло произнесла я, уверенная в том, что терять мне больше нечего. Ох, бедная русалка, знала бы ты, что ждет тебя в ближайшем будущем — не стала бы говорить столь опрометчиво.

Тихий свист раздался неожиданно. Остатки грез искрами разлетелись в разные стороны, уступая место сосредоточенности. Время пришло, да и я практически на месте.

Ритмично двигая небольшим плавником, я отделилась от общего «строя», плавно изменяя направление. Вытянулась во всю длину небольшого тела и, усиленно работая хвостом, припустила в сторону небольшого ответвления. Только морскому народу полагалось прибывать через парадные входы, мелким сошкам — лишь через черные ходы-углубления, известные только прислуге, коей я и являлась. Прошмыгнув незамеченной, немного попетляв среди острых кривых углов коридоров, среди темноты и густых зарослей бурой ламинарии, я, наконец, явила себя «свету» — заняла почетное место рядом с троном, возвышающимся у прозрачной стены, в данный момент искрящейся в предрассветных сумерках. Нет, сама хрустальная преграда была прозрачной и, как и положено стеклу, цвета не имела. Искры исходили от другого. Жемчужина, размещенная с левой стороны от трона, окруженная сильнейшими ведунами, мерцала, заливая всполохами все пространство, переливаясь и всеми силами изображая готовность к трудному ритуалу. Замедлилась, засмотрелась, чуть не выронила собственную ношу…