Офисный тиран

Нас посадили сзади, вместе с Азуле, а Воровский сел вперед, к водителю. Его заместитель и еще парочка ведущих трейдеров должны были подъехать к ресторану на своей машине.

Впрочем, Азуле оказался довольно приятным собеседником. Всю дорогу до ресторана он рассказывал мне о рождестве в Париже, мешая русские слова с французскими. С ним было легко. Он оказался из тех мужчин, которые боготворят женщин и возносят их на пьедестал.

«Еще немного, и вам удастся уехать в Париж на пмж», — отправил мне резкое сообщение Воровский.

Я взглянула на него. Неужели ревнует? Судя по вспыхнувшему на короткий миг горечи во взгляде, да. Ревнует. Потому что сегодня я принадлежу другому боссу. Престарелому Азуле, который распалился и никак не хочет меня отпускать.

«Вы сами этого хотели», — быстро отправила ответ. Он прочел и нахмурился.

По сердцу растеклось мрачное удовлетворение. Мне было приятно, что

я выбила Воровского из колеи привычной расслабленной уверенности в превосходстве. Глубоко внутри я злилась. За эти два дня он стал для меня чем-то большим, чем продажный трейдер, которому надо подписать выгодный контракт. Я хотела его. Я жаждала его внимания. А он отдал меня Азуле.

Машина плавно притормозила у входа в ресторан «Амарат». Воровский вышел первым и открыл заднюю дверь мерседеса с моей стороны. Галантно подав мне руку, пронзил насквозь взглядом.

Расправив плечи, я гордо прошествовала мимо, сделав вид, что не заметила этот взгляд.

«Амарат» был забит до отказа – компании вовсю праздновали корпоративы. За одним длинным столом собрались врачи центральной горбольницы, за другим, поменьше – сотрудники какой-то фирмы. Мелькнуло в них что-то знакомое, но я не успела уловить, что именно – официант быстро провел нас к нашему вип-столику.

Нам выделили изолированную кабинку с видом на вечерний город. Несмотря на общую суету, нам было уютно. Мужчины налегали на водку, весело шутили. Мы с Аней пили самое дорогое шампанское, которое нашлось в ресторане. Так приказал господин Азуле, и нам было нисколько не жаль тех денег, которые он спустил на напиток.

Азуле шутил, будто невзначай касался моей руки, Воровский сверкал убийственным взглядом. Я же переводила шутки с французского на русский и безмятежно улыбалась. Мне нравилось злить Воровского. Нравилась его ревность.

— Я хотель пригласить даму на танец, — вконец захмелев от водки, поднялся со своего места Азуле. — Где можно заказьяль песня?

— Я закажу, — кивнул Воровский и тоже поднялся со своего места.

Я следила за тем, как он сует хрустящую купюру администратору зала, и ощущала, что мне совсем не хочется танцевать на глазах у всех.

— Для нашего французского гостя господина Азуле и его очаровательной помощницы Елизаветы звучит эта песня! — громко сообщил ведущий.

 Музыканты настроили аппаратуру.

Зазвучала Лаура Паузини, «Итс нот гудбай».

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я вздрогнула. Это была именно та песня, под которую мы с Олегом танцевали свой первый танец на свадьбе. Но почему все сегодня хочет напомнить о моем проклятом прошлом?

Вдохнув поглубже, я позволила Азуле взять себя за руку и вывести на танцпол.

Мы медленно двигались в такт музыке. Француз улыбался и сыпал комплиментами на ломанном русском, а я мечтала, чтобы в ресторане вырубился свет. Чтобы строящая из себя Лауру Паузини местная певица не смогла продолжать петь.

Снова стало нечем дышать. Да, я понимала, Воровский не специально заказал именно эту песню. Просто в ассортименте музыкантов не было ничего другого.

Подняла голову, и меня, будто ударило громом. Колени подогнулись, и я едва удержалась на ногах. Во главе стола, где праздновали корпоратив, сидел мой бывший муж, Олег Данилевский. Справа от него с гордым видом улыбалась все та же брюнетка, которую я видела у торгового центра, но взгляд Олега был прикован к танцполу. Он будто оцепенел. Все смотрел на меня, кружащуюся в танце с Азуле, и не шевелился.

Мне казалось – еще чуть-чуть, и меня стошнит прямо здесь, у небольшого подиума, на котором надрывались музыканты. Его взгляд – нечеловеческий, почти животный. Ничего не изменилось. Олег так и не отказался от своего чувства собственности на меня. А сейчас, когда Азуле сжимал мою руку, в нем пробуждался зверь. 

Сердце безумно колотилось. По спине расползался липкий и влажный страх. Все, чего мне хотелось – сорваться и бежать прочь из «Амарата».

Глава 22. Лиза

Песня закончилась. Извинившись перед Азуле, я почти бежала. Прочь, прочь из зала под удивленным взглядом Воровского.

Закрылась в дамской комнате, но даже здесь не чувствовала себя в безопасности. Скорее, наоборот. В тишине, где не было людей, было страшнее.

Я прислонилась спиной к прохладной стене. По спине полз липкий страх.

Из «Амарата» надо немедленно уходить. Потому что Олег… я знала этот взгляд. Он не предвещал ничего хорошего. Ему плевать, что мы развелись. Он способен на все.