Офисный тиран

— Миш… я не люблю, когда мужчина начинает контролировать мои расходы.

— Да, я же забыл, что тебе некуда девать миллионы, извини.

— Дело не в миллионах. Просто не люблю, и все.

Воровский взял мои руки в свои и мягко сжал пальцы.

— Тебе говорили, что у тебя красивые руки, Лиза?

— Нет.

— Они красивые.

Его большой палец скользит по запястью. Нежно массирует, вызывая ворох волшебных мурашек на коже.

— Очень красивые, Лиза.

Воровский едва заметно улыбается. Я втягиваю грудью воздух и ощущаю, как между нами начинает искрить. Внутри поднимается горячая волна. Это желание. Внизу живота сладко сводит от предвкушения нового сумасшествия.

Воровский берет меня за руку и тянет на себя. Я сама не замечаю, как оказываюсь у него на коленях.

— Потом уберем посуду, — зарываясь мне в грудь лицом, шепчет он.

Я запускаю пальцы в его темные волосы и с наслаждением перебираю. Мне хорошо оттого, что он рядом. Даже не знаю, когда все изменилось. Наверное, когда он встал между мной и Олегом в «Амарате». Или когда вел меня за собой в клубе, а потом вложил в руку пистолет…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Он поднимает голову и заглядывает в мои глаза. Его взгляд – пронзительный, наполненный непонятной мне горечью – и я теряюсь. Обвиваю его шею руками, с наслаждением вдыхаю его запах и понимаю, что больше никуда не спешу. Есть мы, наше желание и несколько дней безмятежности на двоих.

— Я отнесу тебя наверх, — шепчет мне Воровский, и я согласно киваю. Соскальзываю с него, но ненадолго – он тут же подхватывает меня на руки.

Тихо вскрикиваю от неожиданности и хватаю его за плечи. Он накрывает мои губы поцелуем – жарким, несущим жажду обладать мной, - и уверенно идет в сторону лестницы.

Толкает плечом дверь. В спальне по-прежнему полумрак, никто не отодвигал занавески. Но нам и не нужен свет.

Воровский бережно укладывает меня на постель. Стягивает через голову свою майку, расстегивает джинсы. Никакого стеснения или смущения – я лишь ерзаю и закусываю губу от нетерпения. Я хочу его. Мечтаю ощутить его в себе снова – полностью, без остатка. Отдаться ему и забыть обо всем на свете. Обо всем, кроме цвета его глаз. Кроме прикосновений его теплых и шероховатых ладоней на моей нежной коже. Кроме его терпких и жаждущих поцелуев.

Он отбрасывает ненужную одежду в сторону и нетерпеливо тянет за пояс моего халата. Мягкая ткань не заставляет долго ждать, соскальзывает, обнажая мою вздымающуюся от волнения грудь.

Воровский склоняется надо мной и впивается в мои губы поцелуем. Страстный и дерзкий, он заставляет мое тело отвечать на призыв. Трепеща от предвкушения, я подаюсь ему навстречу.

Его руки касаются моей оголенной кожи. Плечи, бедра, живот – мягкие поглаживания заставляют их таять в горячей, искрящей мурашками волне.

Я прижимаюсь к его теплому, пахнущему чем-то терпким, истинно мужским, телу, и вдыхаю аромат его кожи. Внизу живота все сводит желанием принадлежать.

Чувствуя мое желание, Воровский притягивает меня к себе крепче. И уже не увернуться от череды его жалящих поцелуев. Нежная кожа горит от колючих терзаний, а его руки продолжают обжигать прикосновениями низ живота и бедра. Я ощущаю, как по телу прокатывается ответная дрожь, и касаюсь рукой его разгоряченной плоти. С его губ срывается приглушенный стон, и он нависает надо мной. Я развожу ноги. Обхватываю коленями его талию и подаюсь навстречу.

Его пальцы скользят по нежной коже живота и дерзко врываются внутрь. Подушечки пальцев массируют нежную, набухшую от желания горошинку, а взгляд неотрывно следит за моей реакцией. Я всхлипываю. Снова подаюсь навстречу таким желанным ласкам, и по низу спины прокатывается сладкая волна желания.    

Он с вожделением продолжает массировать меня внутри.

— Мне нравится, когда ты так сладко течешь, — хрипло шепчет мой тиран и тут же припадает губами к тугим соскам, по очереди, играя с ними языком и заставляя меня ерзать от нестерпимой жажды, поднимающейся темными волнами внизу живота.

Желание становится нестерпимым. Ахнув, я откидываюсь на подушки.    Отбросив в сторону смущение, обвиваю ногами его талию крепче.

В моих глазах – сплошное вожделение. Просьба, мольба – только об одном – поскорее заполнить меня без остатка.

Не в силах сдерживать себя, он обрушивается на меня новой чередой горячих поцелуев. Не давая увернуться, нащупывает презерватив и дергает шелестящую обертку. Прижимает к себе крепче, и я чувствую, как он уверенно заполняет меня собой.

Вскрикиваю.   Между ног все сжимается сладким спазмом, и я подаюсь ему навстречу. Он двигается все быстрее. Пронизывает меня толчками, заставляя комкать простынь и кусать губы.

Дыхание сбивается. Кажется, мне не хватит воздуха, чтобы принять все те ощущения, которые он мне дает.

Его руки сминают мою грудь. Он вдавливает меня в постель все сильнее, и я, возбужденная до предела, откликаюсь на каждое прикосновение. Вскрики, стоны, смятые простыни – есть только мы и наша страсть. Здесь, в полумраке спальни нет места чему-то другому.