Офицер флота

Б е л о б р о в. Хороший - это понятие растяжимое. Хороших людей у нас много. Хороший, а безобразничает. Как же так?

К о н д р а т ь е в. Есть загибы - это безусловно. Указывал я ему.

Б е л о б р о в. Ага, есть? Ну, а в чем же именно? А? Вы - конкретнее. По-русски, чтоб мне понятно было.

К о н д р а т ь е в. Товарищ контр-адмирал. Вы же знакомились с материалами. Там есть все.

Б е л о б р о в. Читал. Все читал. Глаза себе сломал читавши. Бумаги тут исписано пропасть, благо она, сердешная, все терпит. Я вас про человека спрашиваю, про вашего товарища, а вы меня опять в бумагу носом.

К о н д р а т ь е в. Товарищ контр-адмирал...

Б е л о б р о в. Да что вы мне рассказываете, что я контр-адмирал! Это я знаю очень хорошо. Мне это даже в зеркало видно. Вы мне расскажите такое, чего я не знаю. Бумага бумагой, но ведь человека-то сквозь нее не угадаешь. Бывает, что посмотришь на человека, потолкуешь с ним минут десяток, и то больше поймешь. А вы с ним, наверно, и водку не раз пили. (Надел очки.) Ну и пишут тоже: "распространял среди командного состава клеветнические факты о трудностях обстановки на Балтике". Как это понимать? А? Что это такое: "клеветнические факты"? А? Если это действительно факты, то при чем здесь, спрашивается, клевета? А если клевета, то о каких фактах тут мне толкуют? И на что клевета? На обстановку? На Балтику? На немцев, что вам мины ставят? Или на Советскую власть? А? Вот не понимаю. Объясните!

К о н д р а т ь е в. Я лично понимал в том смысле, что... Как бы это лучше выразить?.. Что Горбунов говорил, якобы обстановка весной будет много сложней, немцы применят новые средства... Ну и так далее.

Б е л о б р о в. Это и я понимаю. А для чего он это говорил? Запугать хотел? Значит, он враг? Я так понимаю. А может быть, для того говорил, чтоб людей научить, как лучше все эти трудности преодолеть. Тогда - молодец. (Пауза.) Воевать-то он хочет? Может? Умеет? Вот что вы мне расскажите. И второй вопрос: если он разлагал командиров, то почему же они у него не разложились? А если не разложились, то почему они все за него горой стоят?

К о н д р а т ь е в. Не все. Помощник, например...

Б е л о б р о в. Э, плохо знаете. Отстали от жизни. А я с помощником вчера битый час толковал. А нынче чуть свет ввалился ко мне старый приятель. Инженер на березовой клюке. Мы с ним вместе в Америку ходили. Серьезный товарищ. И такую речь произнес, что твой адвокат. А с другой стороны скандал, распущенность. Факт налицо. Вот ведь какие противоречия! (Посмотрел на часы.) Десять ровно. Ну пусть он только мне опоздает, я ему пропишу... перцу.

Кондратьев звонит, появляется вестовой.

К о н д р а т ь е в. Капитан-лейтенант Горбунов здесь?

В е с т о в о й. Так точно, здесь, товарищ капитан третьего ранга.

К о н д р а т ь е в. Просите. (Контр-адмиралу.) Мне присутствовать?

Б е л о б р о в. Да нет, это не обязательно. Идите к себе, занимайтесь своим делом. Я позову.

Стук в дверь.

Да!

Г о р б у н о в (вошел). Разрешите? Товарищ контр-адмирал, капитан-лейтенант Горбунов по вашему приказанию прибыл.

Кондратьев уходит на свою половину, сделав жест,

одновременно ободряющий и предостерегающий.

Б е л о б р о в. Прибыл? Очень приятно, что прибыл. Давно хочу посмотреть, что за скандалист тут на дивизионе завелся. Ты что же это, молодой человек? Головка закружилась? Навоевал на три копейки и думаешь, что тебе все можно? На людей уже кидаться стал? Ходишь в форме, рукава в золоте, а налеты устраиваешь, как махновец какой-нибудь? Где тебя этому учили? Самовольство какое! Так ведь крылышки-то можно и подрезать. Так настегаю по мягким-то частям, что живо в голове просветление настанет. Ну? Объясняй свои поступки. Говори, если есть что сказать. Что ты на меня уставился?

Г о р б у н о в (очень бледен, говорит негромко и медленно). Товарищ контр-адмирал! Вам даны по отношению ко мне огромные права. Вы можете отправить меня под арест, отдать под суд и разжаловать. Но права говорить со мной в неуважительном тоне вам никто не давал.

Б е л о б р о в (скорее изумлен, чем рассержен). Скажите на милость! Какой петушок! Сам честит людей как хочет, а ему деликатное обращение подавай. Очень вы нежный! А если я в самом деле деликатным манером вас под суд отдам - что, лучше будет?

Г о р б у н о в. Так точно, товарищ контр-адмирал. Лучше.

Б е л о б р о в (с интересом разглядывает Горбунова). Вот вы какой, оказывается... норовистый. Ну, поглядим. Как же вас прикажете понимать: может, мы вас зря и побеспокоили?

Г о р б у н о в. По существу того, что мне предъявлено, я несколько раз давал объяснения. Ничего нового я не скажу. В инциденте, возникшем на складе девяносто, я проявил невыдержанность. В этом я виноват и должен понести ответственность. Что касается остального, прошу меня выслушать...

Б е л о б р о в. Не надо мне объяснений. Читал, знаю. Вот что вы мне скажите: вы этого Селянина давно знаете? Встречались раньше?

Г о р б у н о в. Никогда.

Б е л о б р о в. Личных счетов тут нет? Правду отвечайте.