Офицер империи (СИ)

— Зоя, вы меня слышите? — Раздался негромкий голос Владимира. — Зоя, сейчас мы отойдём в сторону, и вы просто постоите подышите. — Они остановились в каком-то углу, у огромной вазы из уральского малахита. — Дышите как можно глубже. Смотрите в себя. В живот. Продолжайте дышать, каждый раз выдавливая из себя воздух до конца, и набирая полные лёгкие. — Голос низкий и звучный, проникал казалось прямо в голову, и подчиняясь этому голосу, Зоя действительно начала приходить в себя. — Теперь посмотрите вдаль. Как будто пытаетесь разглядеть птицу над горизонтом, и снова в себя, только чуть выше. Не в живот, а в грудь. Представьте себе, что там сидит маленький испуганный котёнок, которого вы успокаиваете, гладите, и вообще хотите согреть…

Зоя, уже вполне пришедшая в себя, сделала как ей говорил этот странный егерь, и почувствовала словно наливается силой.

— Ого. Это вас так в ваших учебках учат? — девушка лукаво улыбнулась.

— Если вы про егерские, то нет. Не учат. Если про учебки вообще, то да. Всё оттуда. Человек с такими знаниями не рождается.

— А жаль. — Со смехом произнесла Зоя, которую уже настолько отпустило, что ей хватило сил на лёгкий флирт. — Ну, что же мы стоим? Пойдём смотреть эту вашу Ракитину.

Зал вмещавший примерно полтысячи зрителей, был полон, и Владимиру с Зоей едва удалось найти пару мест, на приставных стульях пятого ряда.

Известная артистка и певица, недавно прошедшая курс омоложения, выглядела от силы на двадцать пять, при том, что не так давно Вера Анатольевна, непублично и келейно отпраздновала пятидесятилетие. Но жизненный опыт хорошему артисту только придаёт шарм, и многоопытная женщина в обёртке юной девы, оружие поистине смертоносное. Не только молодые офицеры, но и многое повидавшие генералы и адмиралы, откровенно засматривались на фигуристую красотку, одетую или точнее не полностью раздетую в искристую ткань, открывавшую стройные ноги, и верх груди. Но никто, даже ревностные поборники морали не возмущались, потому как некоторое показное распутство, являлось сценической нормой, а в случае выступлений перед военнослужащими, даже обязательным элементом. И Ракитина прекрасно понимала, что не на детском утреннике выступает, а перед группой призовых самцов. Поэтому, когда пела, всячески покачивала бёдрами, выпячивала грудь, рукой поправляла волосы, и вообще транслировала сигналы физической доступности.

Но большинство наблюдало за спектаклем с умеренным интересом сытых хищников. У всех так или иначе половой вопрос давно решился, и в крайнем случае, офицеры искали приключений, где-нибудь в заповедниках, вроде мест, где пасутся студентки и молодые работницы. Но нашлись и те, кто откровенно пускал слюни на известную и весьма красивую даму, очарованный её внешними данными и красивым голосом.

Владимир принадлежал к первой категории. Отдавая должное красоте и актёрскому мастерству, кинодивы, предпочитал девушек прежде всего умных, начитанных, а красота являлась важным, но не главным.

Вера сразу заметила и узнала Владимира. Его фото достаточно часто мелькало в газетах и журналах, а знакомые с восторгом описывали подвиги юноши, удивляясь как можно было иметь такую подготовку в его годы. Но слухи о молодом человеке, которого она первый раз увидела на пароходе, в едва-едва приличном костюме, множились и ширились, а огоньку добавил Сева Новоградский, рассказав, как двое матёрых урок отхватили от пацана, едва не померев на месте. И как всякая женщина, она конечно разбиралась в погонах и званиях, и понимала, что получить в такие годы подполковника, и Героя России, это из разряда запредельного героизма. При этом парень совсем не походил на отморозка. Умный, ироничный взгляд, свежая аккуратная причёска, ухоженные руки и ногти, и вообще весь словно со страниц Армейского Вестника. Среди мужчин — офицеров не так часто, как ей хотелось, попадались тщательно следившие за собой, но именно таких Ракитина предпочитала всем другим. Женщина допела, и несмотря на то, что распорядитель бала уже махал руками чтобы она заканчивала выступление, что-то шепнула дирижёру небольшого оркестра, и снова шагнув к микрофону, запела вкладывая в голос всю страсть на которую была способна.

Я тебя отвоюю у всех земель, у всех небес,

Оттого что лес — моя колыбель, и могила — лес,

Оттого что я на земле стою — лишь одной ногой,

Оттого что я тебе спою — как никто другой.

Я тебя отвоюю у всех времен, у всех ночей,

У всех золотых знамен, у всех мечей,

Я ключи закину и псов прогоню с крыльца.

Оттого что в земной ночи я вернее пса.^[3]

Зрители сразу поняли к кому обращается знаменитая красавица, и с усмешкой продолжали слушать выступление, а Владимир, не дрогнув лицом внимал, словно это его ничуть не касалось.

Допев Вера поклонилась, сорвав бурные аплодисменты, и с улыбкой стала принимать цветы, и записки, складывая их в объёмистую корзину.

Словно не замечая кинжальных взглядов Ракитиной Владимир вывел под руку Зою, и не найдя взглядом адмирала повёл девушку по залам собираясь передать с рук на руки отцу.

— Куда мы идём? — Тихо спросила девушка.