Офицер контактной разведки

А потом отец пригласил гостей к столу. Торжественное мероприятие обрело гастрономическую окраску.

Хозяин дома произнес торжественную речь, предваряющую застолье. Гости поздравляли будущую семейную пару с вступлением во взрослую жизнь, желали всего, чего только могли пожелать мениольцы, не ведающие что такое деньги, но прекрасно понимающие что такое власть, карьера и высокое положение в обществе. Высокие идеалы тоже не обошли стороной. Новиков старался уразуметь когда именно такие важные люди, как командующий Орбитальной стражей планеты Мениола говорят от чистого сердца, а когда лукавят? Но понять инопланетную сущность не так то просто, даже после предварительной подготовки. Поэтому Славка старался ориентироваться на мимику доктора Чижова. Николай Павлович большую часть жизни прожил далеко от родной планеты, но все же трудно переделать до неузнаваемости исконно русского человека. А еще Новикову было безумно жаль Изелу. Это торжественное застолье — пытка для опечаленной девичьей души. Несчастная и немного наивная девчонка. Впрочем, если бы Славка не познакомился с Катей, а первой встретил бы Изелу, как знать, — жизнь могла бы сложиться иначе. Хотя… вряд ли. Родственные души обязательно будут стремиться к единению, не взирая ни на что. Закон биоэнергетики. Его пока никто не отменял. К счастью, родственные души не так часто сталкиваются нос к носу и еще реже могут похвастаться тем, что имеют возможность прожить жизнь вместе, бок о бок.

После традиционного вечернего мясного салата с зеленью подали первое холодное блюдо — желе какое-то, потом подали первое горячее. Именно в этот момент подошла очередь распития алкогольных напитков. Робот разливал золотистый нектар по бокалам. Наконец он приблизился к Новикову. Кибернетический слуга долго стоял в нерешительности, с надеждой взирая на хозяина дома. Кам махнул рукой, мол, наливай, однако доктор Чижов категорически запретил и указал на другой сосуд с жидкостью малинового цвета.

— Николай Павлович, на тебе креста нет, честное слово, — возмутился генерал по-русски. — Это же детский напиток. В нем градусов раз, два — и обчелся…

Но врач был непреклонен.

— Извини, Слава, против медицины не попрешь, — Кам лишь развел руками и кивнул роботу.

— И Вейе того же самого, — Чижов преспокойно кушал горячее блюдо. — Она уже привыкла к земной пище.

— Вы изверг, господин полковник, — Сотан шутил и смеялся. Мама Изелы перевела ему реплику хозяина дома и разъяснила смысл выражения «на тебе креста нет».

Чижов как-то странно улыбнулся:

— Нет, я врач.

В целом ужин прошел замечательно, все, кроме Изелы остались довольны. А опечаленная девушка практически не притронулась к еде. Плюс Новиков мучился с продолговатой и узкой мениольской ложкой.

Потом слегка захмелевшие и веселые гости вернулись в холл, покинув столовую.

— А сейчас будет сюрприз, — Генерал Кам вновь отлучился, но ненадолго. Буквально через минуту он вернулся в холл, неся в руках самую обыкновенную семиструнную гитару. Гости удивленно зашептались, а Николай Павлович расплылся в добродушной улыбке, предвкушая предстоящее действо.

— Николай Павлович, — Вейя поднялась с кресла и встала перед гостями, будто на сцене. — Вы просили меня спеть. И я с удовольствием выполняю вашу просьбу.

Девушка заметила, как Славка вдруг переменился в лице, а в глазах появилось неприкрытое беспокойство. Но разведчица не придала этому большого значения, а сконцентрировалась на песне. Гости замолкли.

— Я буду петь на мениольском языке, — уведомила Вейя.

— Нет, нет, дочка, — хозяин дома замахал руками. — Что ты? Только в оригинале.

— Но тогда господин генерал не поймет слов, — речь шла, конечно, о генерале Сотане.

— Ничего страшного, — командующий Орбитальной стражей улыбнулся Изеле. — У меня есть прекрасный переводчик.

— Как скажете, — Вейя взяла в руки гитару, и в тот же миг простой, неторопливый и завораживающий душу мотив сорвался с потревоженных струн. А прозрачный, как ключевая вода, хрустально чистый и очень сильный сопрано легко и распевно, будто играючи исполнил старинный русский романс, озарив радостью и печалью одновременно лица притихших слушателей:

Я встретил вас — и все былое
В отжившем сердце ожило;
Я вспомнил время золотое —
И сердцу стало так тепло…

Тонкие и изящные девичьи пальчики то торопливо скользили по грифу, то вдруг замирали, прижав тугие струны к ладам, изменяя длину колеблющейся части струны. Холл заполнили душевные и грустные слова. А влажные от переизбытка чувств глаза девушки с надеждой и искренней любовью смотрели на дорогого сердцу человека, словно впервые после долгой разлуки видели милые черты:

Тут не одно воспоминанье,
Тут жизнь заговорила вновь, —
И то же в нас очарованье,
И та ж в душе моей любовь!..