Офицер разведки

Пока же расчеты размещали разобранные минометы в сильно побитой артиллерией роще, ею то наши владели, то немцы, я осмотрел своих бойцов. Устали. У меня их семнадцать, с двумя сержантами. Студент, к слову, в первом расчете, заряжающий. Вообще я все свободное время тратил на учебу. Да еще менял расчеты местами, чтобы и другие специальности знали, заменить могли в случае нужды. До идеала далеко, но вот эти три дня боев серьезно так дали им в опыте и практике. Вообще я, откровенно говоря, опасался, что сейчас моих бойцов отправят на передовую как простых стрелков, потому как дела там были аховые. Однако командование полка высоко оценило действия моего взвода, не хуже немцев видя, что мы довольно точно работали. За три дня уничтожили порядка полутора сотен солдат противника, ранив в два раза больше. А я не бил по одиночкам, а по крупным целям и залпами, нанеся максимальные потери такими действиями. А два уничтоженных танка? У нас вся противотанковая артиллерия выбита, так две «четверки» встали, и метров с трехсот спокойно выбивали наши огневые точки, ослабляли оборону перед атакой. Я сам к прицелу встал, первая мина мимо, вторая разорвалась на башне. Видимо пробила люк. Танк так и остался стоять неподвижно, экипаж убит был. Второй танк сжег, попав на корму. Горел красиво. Командование полка это видело, мне медаль «За Отвагу» тогда дали. Майор долго берег ее, последняя осталась, а тут не выдержал. Обнимал еще. Для сорок первого такой наградопад это странно, мало награждали. Поэтому комполка меня вызвал в штаб, как мины закончились, и мы отошли. Он пояснил, что договорился с соседями. Они поделятся минами. Те у них есть, а минометы закончились. Так что велел ожидать. Он нас явно берег.

Однако не вышло ожидание. Было двадцать седьмое июля, поступил приказ на прорыв из окружения, и наша дивизия пошла на Мстиславль. Вышли в полдень, с кормежкой скудно было, обед еще был, жидкий суп на жире, а ужина уже нет, даже сухарей не дали. Пешком шли, разобранные минометы несли на себе, мин не было, хоть тут легко, личное оружие и вещи, так полковой колонной и уходили. Силы сдерживания позволили нам это сделать. Уже ночью начали прорываться через немецкие позиции, чтобы вырваться к нашим, тут полоса километров сорок шириной, их пройти и дальше наши. Когда бой начался впереди, я понял, что лучше выходить отдельными группами. Так тихо и без стрельбы есть шанс. Да и что может мое подразделение без мин? Поэтому я остановил взвод на обочине, пропуская тыловые колонны, а также остановил санитарный обоз, два десятка телег, пообщался со старшим обозом, предложил идти с нами, есть шанс выйти, но тот отказался. Пожав плечами, я повел своих минометчиков в открытое поле, зорко поглядывая, чтобы никто не потерялся. План был пройти немцев, и, если дивизия прорвется, соединиться с нашими. Если не сможем, тут и говорить не о чем. У нас шанс мелкой группой выйти к своим куда выше. Я решил рискнуть. И знаете, за остаток ночи мы вышли к немецким позициям и даже прошли их, уйдя к ним в тыл, километра на четыре, когда рассвело. Шли мы на Рославль. У немцев тут не было сплошной обороны, а опорники. Между ними все засеяно минами. Я снял десяток противопехотных и десяток сигнальных и прибрал в хранилище, пригодятся. Тем более я покормил бойцов, дважды, чтобы не обессилели, из своих запасов. Хлеб да сало, ну и лук с чесноком. Отлично пошло, так что минированное место мы тихо прошли и ушли подальше. Лесов тут хватало, в одном и встали.

Бойцы упали где стояли, настолько устали, я не стал ставить часового, силы у меня еще есть, а потом разбужу кого-нибудь, часов через пять подниму, а сам отошел к лесному озеру, оно тут рядом, метрах в ста. Искупался, надо форму постирать, и, когда вылезал, поскользнулся на мокрой глине. Когда заваливался, меня как-то повело странно вбок, и я упал, и мир изменился. Я даже сам не понял, что произошло. Запутался в лапах и упал носом в траву. В лапах?! Я в шоке смотрел на две мохнатые огромные лапы. С трудом ковыляя к кромке воды, дважды упал, – ходить на четырех лапах было сложно и непривычно, – я рассмотрел в зеркальном отражении воды серую волчью морду с острыми треугольниками ушей. И над лесом пронесся волчий вой. Да я сам испугался, настолько тот вышел… угрожающим? Аж мурашки по спине побежали. Вот ведь маги, кажется, я понял, что они со мной сделали. И что теперь?..