Офицер. Сильные впечатления

Итак, неторопливо продефилировав через отдел новостей в кабинет Артемушки Назарова, она шагнула навстречу судьбе. Она примет брошенный судьбой вызов. Так сказать за отсутствием других предложений. Дело было даже не в том, что у нее не было выхода. Что-что, а послать их всех подальше она могла бы не моргнув глазом. Как это ни удивительно, но «шизик-афганец» был тем единственным, что должно было принадлежать и принадлежало ей и никому больше. Он был ее любимой работой. А значит, и всей ее жизнью.

— Артем, — спокойно спросила Маша, садясь, — как ты посмотришь на то, чтобы я рискнула здоровьем? Есть все шансы сделать забойный репортаж.

— Не то слово! — воскликнул он, сверкая черными глазами. — На носу конкурс на звание лучшей тележурналистки года. Ты победишь!

— Я в этом не сомневаюсь, — согласилась Маша. — Хотелось бы только, чтобы не посмертно.

— Вот об этом и надо серьезно потолковать, — вздохнул Артем. — Кто может взять на себя эту колоссальную ответственность, кроме тебя самой? Борис практически на сто процентов убежден, что этот парень ничего такого не выкинет. Он сдастся, как только с тобой поговорит.

— Ну да, — кивнула она, — полюбуется моими глазами и сдастся. А что, если, увидев меня живьем, а не на экране, он немножко разочаруется и слегка выдернет из гранаты чеку?

— Быть этого не может. Ты его обаяешь. Вопросов нет. Однозначно.

— Значит, нет вопросов? — не унималась Маша.

Она кокетничала, может быть, исключительно ради того, чтобы хотя бы он — тот, который выучил ее этому сумасшедшему ремеслу, дрогнул и попытался отговорить от самоубийства. Но нет, Артемушка, кажется, тоже лишился рассудка.

— Послушай, — горячо забормотал он, — хоть твой милиционер и дерьмо собачье, бросает тебя в эту кашу, он все-таки профессионал. Он должен был все сначала взвесить и рассчитать. Ему ведь тоже не нужны лишние проблемы. Его за это по головке не погладят. Он твердо пообещал — девяносто девять процентов, что все обойдется… Он профессионал. Мы тоже профессионалы. Звание лучшей журналистки года у тебя в кармане… Дело верное. А времени у нас — в обрез. Этот психопат дал им только час, а потом кранты…

— Артемушка, милый, — лицемерно улыбнулась Маша, — мне достаточно одного твоего слова. Ты только скажи — ты веришь в эти «девяносто девять процентов»?

Какая же она была самовлюбленная стерва! Как низко она ставила людей!.. Она была готова провалиться сквозь землю, когда услышала его ответ.

— Ни хрена я в них не верю, — вздохнул он. — Но, ей-богу, хочется рискнуть. Я бы пошел туда один, но ведь он требует именно тебя…

— Так ты хочешь сказать, что…

— Конечно, я пойду с тобой. Только так или никак. Не оставлю же я тебя одну.

Глядя в этот момент на Артема, ей оставалось лишь сожалеть, что, увы, достойные мужчины почему-то всегда или женаты, или увлечены другими достойными женщинами. А ей достался лишь шиш. Не родись красивой, а родись счастливой.

— А я верю моему любовнику. Он действительно неплохой профессионал, — сказала Маша, поднимаясь. — Риск плевый. Пойдем. Одна нога здесь, другая там…

— Ну раз так, давай звони этому своему Борису Петрову…

— Позвони ему, пожалуйста, сам. Мне еще нужно звякнуть Эдику.

— А это еще зачем? — удивился Артем.

— Эдик никогда не простит, если я позволю убить себя, не поставив его об этом в известность.

— А серьезно? — настаивал Артем.

— Не знаю. Может быть, просто хочется, чтобы он хоть немного поволновался из-за меня.

Маша набрала номер его офиса.

— Это Маша Семенова, Серафима Наумовна, — сказала она секретарше. — Если Эдик очень занят и если вас не очень затруднит, передайте ему, что сегодня он, возможно, станет вдовцом и освободится наконец от своей непутевой жены.

Маша не сомневалась, что это доставит секретарше небольшое, но удовольствие. Почему бы не сделать человеку приятное?

— Передайте ему это сами, — фыркнула Серафима Наумовна.

— Эдуард Светлов у телефона, — услышала Маша через секунду.

— Эдик, я тебя оторвала?

— А ты как думала! Деньги таят на глазах, а я жилы рву, чтобы их сохранить… Ну, что там у тебя?