Офицер. Слово чести (СИ)

— Так, — сказала Светлана Николаевна, которую я так и не смог признать мамой, для меня она всё же так и осталась чужим человеком, хотя я и пытался. Вот с сёстрами и братом таких проблем не было, однако родители Игоря, хоть и были мне вполне близки, но всё же родными я их не чувствовал, да и это общение на вы, принятое в семье, также не способствовало сближению. — Куда ты собрался? В столицу или в своё поместье? Решил бросить родную мать? А как же обещания что я дала таким людям, которым отказать никак нельзя?!

— Прошу прощения, матушка, это вы давали обещания, не интересуясь моим мнением, — посмотрев той в глаза, я добавил. — Давно хотел поговорить об этом, но я мне действительно нужно уехать. Причём по важному делу. Этим и сможете объяснить почему я отбыл. Я не буду лгать, не буду скрывать или увиливать, я собрал отряд казаков, и ухожу к германцам в тыл, партизанить на две недели. Тылы свои они практически не охраняют, огромное поле деятельности для пластунов, коих я в отряд набрал немало. Я потратил огромные деньги чтобы их снарядить, и не собираюсь их терять. Когда мы отбудем, через неделю, вы сможете сообщить об этом. Думаю, за подобное решение, видные люди Москвы простят вас и меня. Всё же патриотизм и долг перед Отечество всё ещё в крови людей.

Та бледнела, краснела, даже слезу пустила, что явно было не в её манере, но отговорить меня не смогла, я твёрдо стоял на своём. И когда вечером прибыл Михаил Антонович со службы, подключила его, и всё равно не смогла меня уговорить. А тот хоть и встал на сторону жены, но и за меня болел. А чуть позже подошёл и поинтересовался, нужна ли какая помощь. В принципе, нет, всё уже было в Клайпеде, казаки, снаряжение, при мне только Егор и ещё двое из казаков для охраны, дядька-наставник в Клайпеде, он у меня зам, командует пятью десятками казаков. Насчёт того, что я заказывал сорок, тут всё верно. Прибыли именно сорок, опытные, повоевавшие, к службе негодные по возрасту или по ранениям, но с ними прибыли их дети или внуки, от четырнадцати до шестнадцати лет, что также участвуют в рейде, как добровольцы. Они на самообеспечении, я только тех кого вызвал снарядил, а те сами уже детей и внуков. Да и на трофеи расчёт был. Хотели провести их через схватки и сражения, а так как в казачьей среде я пользовался огромной славой удачливого командира, старался без потерь всё проводить, а если потери ожидались, я просто отменял операции, вот и рискнули новиков, молодёжь, с собой взять. Хотели, чтобы те боевой опыт получили.

Так вот, Михаил Антонович поинтересовался чем он может помочь, и подумав, я попросил организовать четыре билета до Клайпеды через два дня. Сам я попутными эшелонами планировал добираться, как войсковыми, так и грузовыми, всё равно без пересадок не доберёшься. И тот сделал, пусть и с пересадкой, но в купе и на пассажирских поездах. Как тот это сделал с загруженностью дорог, где билеты за месяц раскупались, не знаю, видимо нажал на какие-то рычаги, но сделал. Целое купе в двух поездах будет наше. Дальше был отъезд. Это тоже не самое простое дело, Светлана Николаевна видимо решила взять меня измором, что изрядно раздражало, но у неё ничего не вышло, я был как скала. Что плохо, сестрички и братец узнали о моём отъезде, да ещё куда, вот последний и возжелал отправиться со мной, твёрдо стоял на своём, не смотря на моё категоричное нет. Уговорить тот всё же не смог, как ни брал приступом, но вот что плохо, информация о том куда я собрался, стала стремительно расходится по Москве. Это очень хреново, секретность в семье на нуле, и германцы, если дойдёт до них эта информация, будут нас ждать. А я ведь просил, никому не говорить. Матушка организовал приём, вроде как для проводов меня, и собрала на нём огромное количество разных людей, хоть так похоже отметилась. Тут ещё пошли гости, кто что хотел, кто спонсировать рейд, кто добровольцем записаться. Всё же фамилия моя на слуху, многие знали меня и помнили по статьям вначале войны, да и потом они выходили, но куда реже. Ну как они не понимают, что это не армейская операция, партизаны мы, банда по сути, и мы получим почести и признание заслуг только в одном случае, если вернёмся с громкими победами, в ином случае меня просто арестуют, как бандита, и будут правы. Авантюра всё это. И то что я использовал не служебное время, а больничное, выделенное на излечение, воспринимать тут не будет. При этом я отправлялся в полной форме российского офицера при всех наградах, пусть думают, что у них регулярная армия в тылу работает.