Офицер. Слово чести (СИ)

Легковушка с полковником поднялась на дорогу и попылила перед нами, пришлось пыль глотать, как все кто за нами ехал. Грузовики наши не особо скоростные, но тридцать километров в час давали. И вот, когда дорога опустела, ни спереди, ни сзади никого, мы сигналом привлеки внимании тех, кто ехал перед нами, мол, поломка, нужно остановится. Я покинул кабину, и сразу же выстрелил в водителя полковника, взял того на прицел, а двое казаков, подбежав и скрутив, разоружив, связали того, и унесли в кузов, а водителя, забрав оружие, это мне, мой личный трофей, от них я не отказывался, сбросили вниз с обочины, тут овражек, удобно, с дороги труп не видно. Сам я сел в машину на место водителя, и теперь возглавлял колонну на легковушке. Уехали мы не так и далеко. Приметив съезд, свернул, остальные последовали за мной, и загнав машины под деревья, другие машины тоже маскировали, уже привычка выработалась, направился пообщаться с полковником.

Разговорить того удалось быстро, работал я по жёсткому, а когда понял на что тот нас подписать хотел, вообще прибить решил. Из всех только Сашка понимал о чём мы говорим, поэтому тот то бледнел, то краснел, кулаки свои огромные сжимал, только этим показывая обуревающие его чувства. Журналиста нашего не было, ничего ему такие методы допроса видеть, а вот казаки молодёжь подогнали, чтобы смотрели и учились как профессионал работает. Конечно такая работа не делает мне чести, в офицерской среде, но тут это скорее поднимало мой авторитет, чем роняло.

— В чём дело, командир, ты таким злым стал, да и Сашка вон цвета меняет? — спросил наставник.

Я молча помял пальцами подбородок, задумчиво изучая германского офицера под ногами. И если ранее я его жалел, то по мере допроса, физические методы дознания становились жёстче, и в конце концов я его сломал, тот сейчас хныкал, размазывая сопли. Переведя взглядом на вахмистра, я отошёл от германца, велев позвать нашего журналиста, и пояснил, не только наставнику, но и другим казакам что столпились вокруг, всем было интересно:

— Германия довольно интересная страна, и здесь среди дворян и богатых людей имеется большая любовь к охоте, и вот, как бы те не экономили, но зверь в их лесах закончился, они даже памятник последнему волку поставили. Да не суть. Некоторым дворянам не интересно охотиться на лис или зайцев, что остались, и один из них предложил для охоты использовать пленных русских. Мол, дадим ему старую двустволку, картечь всё равно далеко не летит, а сами издалека будем охотиться, — уже при первых моих словах про охоту на пленных русских, по казакам прошёлся гул недовольства, только наш писатель строчил что-то в свой блокнот, но я продолжал. — Русским пленным обещали послабления в лагере, разные дары, ну и вот так получая добровольца, вооружали, давая по три патрона, это чтобы охота интереснее была, с привкусом опасности, и отправляли в лес, после чего начинали облаву с собаками. Шесть раз провели такую охоту, и чем дальше, тем больше участникам это всё нравилось. В последней охоте было сразу пять русских солдат. Однако и это им приелось, поэтому те отправили своего человека в лагерь для пленных офицеров, там не уговаривали, просто купили их у начальника охраны лагеря, привезли всех троих, и дали оружие в руки, пустив в лес. В этот раз охота не задалась, им удалось убить двоих, но один офицер убил охотника и завладел дальнобойным оружием. Как оказалось, он отлично умеет прятаться в лесу, и не менее великолепно стреляет. Убив ещё четырёх охотников и шестерых егерей, перестреляв всех собак, тот загнал их в поместье где те до сих пор прячутся. Любой, кто пытался выйти из дома, получал пулю, а постройки вокруг русский офицер сжёг. Перед тем как уничтожили телефонную связь, те успели дозвонится до одного из своих, что знал об охоте и участвовал ранее, этого полковника, и умоляли прислать солдат и помочь им. Тот не мог использовать свои части, они отбыли под Франкфурт на усиление, просить других, эта их охота на людей может стать достоянием общественности, и не всех их поддержат, а скорее даже заклеймят, поэтому полковник отправляется на дорогу, поймать какое подразделение, использовать, но ничего не поясняя, а тут мы с вами. Вот такая история.

Гул не стихал, он всё усиливался, и казаки были реально взбешены. Осмотрев их, вахмистр спросил:

— Что делать будем, командир?

— Ну для начала полковника расспросим, вон, пусть наш писатель интервью у него возьмёт, Саша всё переведёт. Потом тот сам напишет признательные показания, поставив подпись, и на ветку его. Таких ублюдков вешают, а не расстреливают. А мы едем к поместью, оно недалеко. Не знаю там ли сейчас тот офицер или нет, но вот сжечь это гнездо, со всеми кто внутри, это я желаю изо всех сил. Идём, зови командиров отделений, распишу ваши действия по прибытию на место.