Офицерская честь

Русские изумляли французов своей храб-ростью. Но что храбрость против картечи! Русские стали отступать. Французы погнали их к полузамершим прудам. Там, где лед мог выдержать, его разбивали французские ядра. Тонули целые полки.

Шуваловцев спасло умело выбранное генералом место. Он чуть отодвинул своих людей, и озера, угрожавшие сзади, теперь спасали, оказавшись сбоку. Русские яростно обрушились на врага. Гвардейцы, прославленные французские гвардейцы не выдержали напора кирасир, хотя и их полегло немало. Если бы все дрались так!

Шувалов вовремя заметил угрозу. Русские войска отступали, вернее, побежали, и он с остатками полка стал отходить. Ему удалось пробиться южнее озер, и тем он спас своих людей. Уходя от преследования, он заметил группу мечущихся офицеров. Он знал, что они из личной охраны Александра I.

— Где император? — подскочив к одному из них, крикнул он.

Тот только пожал плечами.

Улыбка быстро сбежала с лица Александра, когда он увидел, как густая масса французских войск обрушилась на его войска. Он в растерянности посмотрел на Франца. Но что мог сказать побледневший австрийский император, который понял все. Они стали разворачивать коней.

Зимний день короток. Скоро в темноте императоры потеряли друг друга. Александр сильно напугался, когда услышал за спиной конский топот. Сопровождавшие его несколько человек пришпорили своих коней. По лицу царя побежали слезы. Это были страх и горечь. Царь потерял самообладание. Он готовился сдаваться.

— Государь? — раздался над ухом чей-то голос.

Переполненными от слез глазами он посмотрел на всадника. «Да это же генерал Шувалов!» Он видел тогда, на совете, как он переглядывался с Кутузовым. Тогда он даже обиделся на него. Он же вернул его к жизни, сделав генералом. А он… Как все переменилось! Ах, как старик был прав! Глупо, что не послушался его!

Два дня они были вынуждены уходить от преследования. Наконец, когда стало ясно, что погони нет, они остановились в какой-то деревушке. Хозяева, узнав, что это русский царь, оказали гостеприимство. Царь впервые за это время сумел помыться и отведать простого крестьянского варева. Хозяева по этому случаю зарубили несколько кур, зарезали поросенка и козу.

Выпив пару глиняных кружек домашнего вина, отведав курицу, царь пришел в себя. Ему потребовалась встреча с Францем.

— Граф, Павел Андреевич, — обратился он к Шувалову. — Мне необходимо встретиться с императором Францем, и я прошу вас разыскать его.

Отыскавшийся Франц прямо с порога заявил Александру, что продолжать борьбу совершенно немыслимо. Александр согласился. Они прошли к столу.

— Я хочу, — сказал Франц, — просить о личной встрече с Бонапартом. Не желаете ли вы, мой брат, присоединиться ко мне?

Император задумался. О чем он думал? Может быть, гордыня не позволяла это сделать? Или вспомнил ответ Бонапарта.

— Нет, — покачал он головой.

Франц расправил усы, провел по бакенбардам.

— Жаль! Вдвоем, я думаю, легче было бы вести с ним переговоры.

Он критически осмотрел комнату. По сравнению с его покоями, это была собачья конура. Но Александр чувствовал себя в ней хорошо. Ему понравился простой крестьянский уют. Главное — было тепло. Он вспоминал тот несчастный день, где помимо всего, что обрушилось на него, он еще промерз до костей и боялся после этого выходить на улицу.

— Может, переедешь ко мне, Александр? — спросил Франц, скорее просто из приличия.

— Нет, мне надо домой. Там ждут ответственные дела.

— Ну, — Франц подошел к нему и, обнимая, произнес: — Не горюй, Александр, когда-нибудь мы этого супостата одолеем, бог даст, — и он похлопал его по спине. Александр как-то жалко улыбнулся. После такого разгрома трудно было представить чудо.

— Аа-а! — воскликнул Франц, заметив притаившегося в уголке Шувалова.

И пошел к нему с протянутой рукой. Подойдя, он взял его руку и повернулся к Александру:

— Брат, — произнес он, — награди этого офицера. Граф Павел оказался очень дотошным человеком. Когда мне сказали о его поиске, я, — он повернулся к Шувалову, глаза его смеялись, — испугался, что он разворошит всю Австрию. Ха, ха! Молодец! — он прижал его к груди.

Этот жест Александр вспомнил, когда надо было выбирать посланника в эту страну.

Расставшись с Францем, Александр приказал собираться в дорогу. К этому времени отыскались его сопровождающие. Но император, обиженный на них за проявленную трусость, доверил свое сопровождение Шувалову с его остатками кирасир.

На этом переходе у графа открылись старые раны, и он чувствовал себя отвратительно. Лицо было бледным, покрыто капельками пота. Он неуверенно держался в седле. Видя такое состояние, царь пригласил графа к себе в карету. Тот долго не соглашался, но перед Петербургом вынужден был пересесть. Когда они уже в городе подъехали к Зимнему, Александр приказал кучеру и своему врачу сопроводить графа в его имение.

Неожиданное возвращение мужа и отца вызвало переполох в семействе. Он лежал в царской карете бледный, с закрытыми глазами. Дыхание его было прерывистым и сопровождалось свистом. Варвара бросилась ему на грудь, сдерживая рыдания.