Офицерские звезды

   Потерев уставшие глаза, лейтенант посмотрел на упавшего рядом с ним Корнева.

   - Ты как, живой? – тут же поинтересовался лейтенант, с тревогой вглядываясь в  неестественно бледное лицо солдата: вид у него был жалкий, измученный,  дышал он, как загнанная лошадь. По его изможденному лицу, смешиваясь, текли слезы, сопли и слюни.

   - Почти…-  тяжело дыша, в ответ вымучил слово Корнев.

   - Это хорошо, что живой,… вот передохнем минут пять и вперед!.. Твоего «боевого товарища» искать будем… - сквозь зубы, со злостью в голосе процедил лейтенант после минутного молчания.

   Минут через десять, глядя во все еще вымученное лицо Корнева, Владимир,  опасаясь, что в таком быстром темпе, какой он задал, тот вряд ли сможет продолжить вместе с ним поиск Асхакова, забрал у него  автомат, и забросив его себе в положение «за спину»,  начал спуск. 

   Лавируя меж острых высоких камней и притормаживая ногами, они через сорок минут спустились к зажатой между скал реке. Она круто изгибалась, ударяя водой по гранитным валунам, кипела и была белой от пены.

   Отчаявшись, что приходится терять время в поисках переправы, Владимир направился вдоль реки, при этом, догадываясь о том, что где-то она должна быть: ведь Асхаков как-то же перебрался на другой берег?.. И действительно, спустя двадцать минут, они нашли широко разлившуюся  неглубокую часть реки.  Опустившись по пояс в ледяную воду, они, рискуя быть унесенным быстрым потоком, перебрались на другой берег, откуда до ближайшей юрты было километра два-два с половиной. Еще будучи на вершине горы, Владимир наметил путь движения, и первой, намеченной  для  его проверки, была одинокая юрта с пасущейся рядом с ней лошадью.

   Лейтенант вылил из сапог воду, с трудом натянул их на ноги и, дождавшись, когда Корнев тоже наденет сапоги, скомандовал ему:

   - За мной, вперед!

   Бежали они минут двадцать, до юрты оставалось метров триста.

   Лейтенант  недовольно оглядывался: за ним, шагах в тридцати с трудом трусил, шатаясь в разные стороны Корнев. Его зеленная фуражка, держась тренчиком за подбородок, болталась где-то на затылке, гимнастерка была расстегнута до ремня, а пот струйками стекал по его впалой груди.

    – В чем дело, товарищ солдат? – остановившись и дождавшись Корнева, сердито спросил лейтенант, недовольным взглядом осматривая расхлябанный вид солдата. - Приведи себя в порядок, пограничник…

   - Вы не так быстро, пожалуйста… - с трудом отозвался Корнев, поправляя на себе форму.

   Когда солдат привел себя в надлежащий вид, лейтенант вновь скомандовал:

   - Не отставать от меня ни на метр! За мной, вперед!

   Бежали они еще минут десять, спотыкаясь, но упорно пробираясь через  высокую густую  траву и оставляя за собой длинные темные полосы следов.          

   Автомат оттягивал лейтенанту плечо, сердце билось глухо и нервно, пот заливал глаза. Владимир на бегу вытирал пот ладонью, слизывал соленые капли с губ и мысленно клял Асхакова всеми теми матерными словами, какие он только знал.

   Наконец они остановились возле старой обтрепанной юрты. Рядом с нею стояла низкая неухоженная лошаденка, помахивая головой и хлестая себя по бокам длинным хвостом, отгоняя замучивших ее слепней.

   - Есть кто в доме? – громко подал голос лейтенант.

   - Есть,- выходя из юрты, отозвался смуглый мужчина, с настороженным любопытством разглядывая офицера и солдата своими узкими выпуклыми глазами.

   - Вы сегодня здесь нашего солдата не видели? – спросил его Владимир.

   - Нэт.

   - Вы точно не видели? – недоверчиво, еще раз переспросил мужчину Владимир, и тот, видимо, испытывая трудности в знании русского языка, вновь лаконично  ответил:

   - Нэт. 

   Не прощаясь, лейтенант, строго взглянув на Корнева, вновь скомандовал:

   - За мной, вперед!

   Следующая юрта была метрах в восьмистах от них - она приближалась быстро.

   Новая, ярко раскрашенная национальным казахским узором, она своим видом говорила о достатке ее жильца. Невдалеке от нее расположилась огромная отара овец, а вокруг нее, злобно рыча, бегала крупная кавказская овчарка.

   Увидев приближающихся к юрте незнакомых людей, она бросилась им на встречу.

   «Загрызет, к чертовой матери!» - испуганно промелькнуло в голове лейтенанта. Недолго думая, он схватился за пистолет, и когда собака уже была в нескольких метрах от него,  выстрелил в воздух.

   Испуганно присев, собака, по инерции пробороздив задними лапами землю, остановилась и, скуля, повернула в обратную сторону. В ту же минуту на пороге юрты появилась длинная нескладная мужская фигура в черном национальном халате. У него было черным от загара лицо и узкие, нервно-воспаленные глаза.

   Прикрикнув на своем языке на скулившую рядом собаку, он направился навстречу офицеру.

   - Салам аллейкум, начальник! – первым заговорил он, почтительно подавая лейтенанту для приветствия руку.

   - Салам алейкум! - Отозвался лейтенант и тут же, вцепившись взглядом в лицо чабана, нетерпеливо спросил: - Вы нашего солдата сегодня тут не видели?

   - Солдата? – переспросил чабан, нервно оглянувшись на юрту и потерев свой  подбородок.

   - Да, солдата, - подтвердил свой вопрос Владимир.