Офицерский корпус Армии генерал-лейтенанта А.А.Власова 1944-1945

Некоторые власовцы бежали из лагерей, не веря в «гуманность и добродушие» союзного командования. Случалось, офицеры армии США на свой страх и риск спасали отдельные группы пленников, вывозя их вглубь оккупационной зоны, снабжая поддельными документами и продуктами: например, бригадный генерал Р.Д. Кенин спас не менее 3000 власовцев из группы Мальцева [83, 100], безвестный американский майор — комендант Фридберга — тоже сделал все от него зависевшее для предоставления убежища беглецам [83, 114]. Принявший командование ВС КОНР после ареста Власова генерал-майор ВС КОНР Меандров категорически запретил побеги и самовольные оставления лагерей, твердо веря в демократические принципы западных держав. Сам он тоже отказался бежать. Такая наивность стоила ему и его подчиненным жизни.

В дальнейшем кровавым насильственным репатриациям, во время которых сотни людей пытались покончить с собой, перерезая себе вены и поражая жизненные центры, подверглось множество так называемых «перемещенных лиц». Страшные свидетельства сохранились о выдачах 12 августа 1945 г. в Кемптене, 19 января 1946 г. в Дахау, 24 февраля и 13 мая — в Платтлинге, 22 августа — в Бад-Айблинге. [42, 137–141, 159–161, 187–188, 200–201].

Власовцев судили военные трибуналы ГСВГ, различные особые совещания и трибуналы военных округов Советского Союза, ВКВС СССР. Двенадцать старших офицеров ВС КОНР — А.А. Власова, В.Ф. Малышкина, Г.Н. Жиленкова, Ф.И. Трухина, Д.Е. Закутного, И.А. Благовещенского, М.А. Меандрова, В.И. Мальцева, С.К. Буняченко, Г.А. Зверева, В.Д. Корбукова и Н.С. Шатова готовили к открытому процессу! в Колонном зале Дома Союзов Москвы. Однако из опасений, что в открытом заседании власовцы начнут излагать свои взгляды, «объективно совпадающие с настроениями определенной части населения, недовольной Советской властью», 26 апреля 1946 г. министр госбезопасности СССР B.C. Абакумов и генерал-полковник юстиции В.В. Ульрих предложили И.В. Сталину заслушать дело в закрытом судебном заседании без участия сторон [70, 24]. Оно состоялось 30 июля — 1 августа под председательством Ульриха. В ночь на 1 августа все двенадцать были повешены во дворе Бутырской тюрьмы Москвы. Гибель практически всего руководства Власовского движения предопределила раздробленность и отсутствие сплоченности власовцев после войны.

В Зарубежье после 1945 г., согласно подсчетам одного из деятелей НТС В.Д. Поремского, новых эмигрантов оказалось лишь около 130 000 человек — вследствие политики насильственных репатриаций в 1945–1947 гг. [48, 355]. Несмотря на подавленность и растерянность в среде «перемещенных лиц», стремление продолжать борьбу против режима в СССР толкало многих из них к политической деятельности. В 1946–1950 гг. центром повышенной активности Русского Зарубежья являлись западные оккупационные зоны Германии. Некоторые из власовцев (А.Н. Зайцев, И.М. Грачев, М.Н. Залевский, А.И. Спиридонов и др.) пополнили ряды НТС, сильно поредевшие во время войны. С лета 1945 г. НТС собирал свои кадры в лагере «Ди-Пи» Менхегоф под Касселем и играл важную роль в спасении советских граждан от насильственных репатриаций. Но большинство участников Власовского движения положило начало существованию ряда новых политических организаций. В августе 1947 г. на территории лагеря Шляйхсгейма состоялась секретная учредительная конференция Боевого Союза Молодежи Народов России (БСМНР). Идейной основой для членов БСМНР остался Пражский манифест 14 ноября 1944 г. В сентябре 1947 г. вышел ротаторный выпуск журнала «Борьба» (№ 1). В начале 1948 г. по инициативе полковника К.Г. Кромиади БСМНР подготовил созыв секретного Объединенного съезда бывших деятелей ОДНР, на котором в БСМНР вступило значительное число старших по возрасту участников ОДНР. В мае 1948 г. Совет БСМНР переименовал организацию в Союз Борьбы за Освобождение Народов России (СБОНР). Первым Председателем Совета СБОНР на 1-м съезде 13 ноября 1949 г. был избран Н.А. Нарейкис (Троицкий). Очень быстро СБОНР заявил о себе как о леводемократической организации. Руководители СБОНР близко сотрудничали с такими политическими деятелями эмиграции, как А.Ф. Керенский, С.П. Мельгунов и Б.И. Николаевский [63, 20].