Офицерский корпус Добровольческой армии: Социальный состав, мировоззрение 1917-1920 гг

Роман Михайлович Абинякин Офицерский корпус Добровольческой армии: Социальный состав, мировоззрение 1917–1920 гг

Введение

Нет дела, коего устройство было бы труднее,

ведение опаснее, а успех сомнительнее,

нежели замена старых порядков новыми.

Н. Макиавелли

Изучение истории социальной и политической борьбы в России XX века является одной из основных проблем современной науки, и без него невозможно осмысление глубин того кризиса, апогеем которого стала Гражданская война и ее последствия.

Распутье, на котором оказалась Россия в 1990-2000-е гг., структурный кризис в сочетании с преимущественно критическим отношением к прежнему пути развития и отсутствие достойной альтернативы вызывают обращению к историческому опыту в аналогичной ситуации смуты. Неизбежно переосмысление прежних подходов и поиск новых, способных объективно осветить формирование, сущность и противостояние основных сил социального конфликта 1917–1920 гг. В условиях непоследовательного и нередко разрушительного реформирования, ослабления государственности, идейного расслоения общества, усиления социальной демагогии, падения внешнеполитической активности и авторитета, появления угрозы территориального распада страны неизбежно обращение к анализу особенностей сил, претендовавших на положение основной альтернативы большевистскому режиму.

Особую значимость сегодня приобретают два направления обозначенной проблемы. Во-первых, взгляд на Белое движение как на культурно-нравственный феномен, унаследованный из дореволюционной России, но неизбежно деформированный в эпоху Гражданской войны. На целесообразность изучения человеческого аспекта, Гражданской войны «как состояния души» и социального происхождения белого офицерства уже не раз указывал ряд историков, в том числе и зарубежных.[1] Во-вторых, преодоление традиционной оторванности рассмотрения Гражданской войны от революции.

Длительное время о личном составе Белого движения не велось и речи, и лишь периодически имело место попутное освещение его особенностей. Впервые это сделал Н. Е. Какурин.[2] Весьма интересны своим обращением к предыстории Гражданской войны книги В. Д. Поликарпова,[3] проследившего ряд внешних проявлений складывания социальной базы Белого движения. Эмигрантские авторы (H. H. Головин, А. А. Зайцов, Н. Г. Росс, Н. П. Полторацкий[4]), помимо предвзятости, сумели сделать выводы только по отдельным вопросам, неплохо описав их, но не сумев по большому счету проанализировать.

Середина 1990-х — начало 2000-х гг. характеризуется бурной активизацией исследований по истории Белого движения. К сожалению, значительное место среди них занимали либо слегка обновленная «политическая история», либо эмоциональные нарративы[5] о «трагедии Белой Гвардии».[6]

A. B. Венков и Ю. Д. Гражданов[7] главное внимание сосредоточили на политической канве и роли внешних факторов в нем. В. Д. Зимина рассматривает Белое движение более широко и многопланово, затрагивая и социальные, и идеологические стороны.[8] В. П. Федюк произвел более глубокий анализ ментальных особенностей ВСЮР, чем многие иные исследователи (но при этом мало касаясь происходивших в них социальных процессов).[9] В. П. Слободан[10] произвел лишь общий обзор основных моментов Белого движения на Юге России, включив в него описательные биографические фрагменты лидеров, но ограничился фрагментарным анализом и отрывочными неопределенными выводами. А. Д. Сухенко[11] рассмотрел Белое движение в совокупности всей палитры проблем (стратегия, аграрный вопрос и т. д.), причем анализ социального состава всех добровольцев произведен на основе крайне ограниченных данных о нескольких десятках старших первопоходниках, опубликованных еще пятнадцать лет назад.[12] Говорить о достаточном уровне качества работ В. П. Слободина и особенно А. Д. Сухенко не приходится. В.Ж. Цветков обозначил вопрос социального состава Добровольческой армии, но его сжатое исследование затронуло данный вопрос все же лишь в связи с изучением системы комплектования.[13]