Офицерский корпус Русской Армии. Опыт самопознания

Служебные преимущества Гвардии и Генерального штаба, в ущерб главной массе офицерства, составляли одну из самых злостных язв старой Императорской Армии. Конечно, о восстановлении их не может быть и речи. Служба в Гвардии должна считаться почетом, отнюдь не средством делать карьеру. Что же касается офицеров Генерального штаба, то они должны служить совершенно на равных основаниях с другими (тут уж сама жизнь произведет отбор, ведь офицеру Генерального штаба и так дано несколько очков вперед) и периодически обновлять свои познания (военные игры всего выпуска, например, на 5-й, 10-й и 15-й год по окончании Академии). Принадлежность к Генеральному к штабу у нас считалась своего рода талисманом, ковром-самолетом, на котором можно было долететь до генеральского чина без всякого усилия и совершенно не зная войск. Безнравственность подобного рода порядка отягчалась еще тем, что монополия на высшие командные должности чинов Гвардии и Генерального штаба делала безнадежной службу главной массы офицерства. Сколько талантов, сколько твердых и энергичных характеров пропадало для Армии таким образом! Академия Генерального штаба — это рассадник просвещения армии, отнюдь не какая-то «фабрика генералов». Нам выгодно, чтобы военные знания проникли в самые недра Армии и чтоб значок Академии носило возможно большее число ротных, батальонных и батарейных командиров (настоящих командиров, а не случайных гастролеров, «отбывающих ценз»). Офицер Генерального штаба должен как правило служить в строю и лишь «отбывать ценз» в штабах. Так было и во Франции, и в Германии, где, например, фон Клук семь лет командовал батальоном, а Шлиффен — шесть лет эскадроном. Держась в стороне от строя и от войск вообще, офицер Генерального штаба у нас попросту «зарывал талант в землю».

Теперь перейдем к Гвардии. Гвардейские войска должны быть все собраны в районе столицы и иметь характер учебных частей, куда периодически прикомандировывались бы офицеры других полков (имеющие, например, «плохие» гарнизоны на границе). Таким образом довольно значительная часть офицерства сможет года на два отдохнуть от жидовских местечек и пожить столичной жизнью, что очень важно. Аналогично Должно обстоять дело и с Гренадерскими частями в Москве. Мы будем иметь, таким образом, 6 учебных дивизий.

Но кроме Гвардии и Гренадер у нас будут еще части другого рода. Это Добровольческие полки: Корниловцы, Марковцы, Алексеевцы, Дроздовцы. Это та Гвардия Великой России, куда пошло все лучшее, что было в нашей нации. Своего последнего слова полки эти еще не сказали, но в грядущей борьбе за освобождение России им, как и в «первую» гражданскую войну, бесспорно, отведено первое место.

Какова же будет роль этих полков в будущей Русской Армии? Роль эта прежде всего воспитательная. Стоять они будут на Юге России и пополняться кадетами и юнкерами, которые в их рядах будут получать практическую подготовку и проходить курс строевой службы. Здесь же получат свое воинское воспитание студенты и гимназисты, кандидаты на офицера запаса.

* * *

Говоря об офицере, нельзя не упомянуть о его помощнике — сверхсрочном унтер-офицере — и о его заместителе — офицере запаса. Сверхсрочному унтер-офицеру надлежит обеспечить по окончании службы достойное и почетное существование (места во всевозможных администрациях, воспитание детей на казенный счет во всех учебных заведениях, отставка с правом ношения мундира, земельные наделы, доступ к некоторым орденам). Наиболее развитым и достойным следует дать возможность получения офицерского чина… Идеалом было бы на первых порах иметь 10–12 сверхсрочных на роту, эскадрон или батарею, а впоследствии и больше. Количество офицеров запаса должно приблизительно равняться численности кадровых офицеров и сверхсрочных унтер-офицеров. Корпус офицеров запаса должен играть роль регулятора в расходе наших кадров и предохранить их от почти поголовного истребления в первые же месяцы войны. Урок 1914 года не должен пропасть даром. Кадровый офицерский корпус надо беречь и расходовать не сразу, а по частям. Поэтому с объявлением мобилизации надлежит перевести в полковые запасные (учебные) батальоны не менее трети кадровых офицеров и сверхсрочных унтер-офицеров данного полка, а на их место поставить офицеров запаса, надлежащим образом отобранных. Этим достигается, во-первых, лучшая обученность прибывающих в полки пополнений, во-вторых, сбережение ценных кадров, которые потом будут вливаться в полк понемногу во главе обученных ими маршевых рот. Конечно, для этого теоретическая и практическая подготовка офицера запаса должна быть очень высокой.