Офицерский корпус Русской Армии. Опыт самопознания

В общей сложности за войну было произведено в офицеры около 220 тыс. человек (в т. ч. 78581 из военных училищ и 108970 из школ прапорщиков), т. е. за три с лишним года больше, чем за всю историю русской армии до Мировой войны. Учитывая, что непосредственно после мобилизации (до начала выпуска офицеров военного времени) численность офицерского корпуса составила примерно 80 тыс. человек, общее число офицеров составит 300 тысяч. Из этого числа следует вычесть потери, понесенные в годы войны. Непосредственные боевые потери (убитыми, умершими от ран на поле боя, ранеными, пленными и пропавшими без вести) составили свыше 70 тыс. человек (71298, в т. ч. 208 генералов, 3368 штаб- и 67772 обер-офицера, из последних 37392 прапорщика).[344]

Однако в это число, с одной стороны, входят оставшиеся в живых и даже вернувшиеся в строй (до 20 тысяч),[345] а с другой, — не входят погибшие от других причин (несчастных случаев, самоубийств) и умершие от болезней. Поэтому чтобы выяснить, сколько офицеров оставалось в живых к концу 1917 г., следует определить приблизительное число погибших (убитых, умерших в России и в плену и пропавших без вести). Число убитых и умерших от ран по различным источникам колеблется от 13,8 до 15,9 тыс. чел., погибших от других причин (в т. ч. в плену) — 3,4 тыс., оставшихся на поле сражения и пропавших без вести — 4,7 тыс., то есть всего примерно 24 тыс. человек. Таким образом, к концу войны насчитывалось около 276 тыс. офицеров, из которых к этому времени 13 тыс. еще оставались в плену, а 21–27 тыс. по тяжести ранений не смогли вернуться в строй. Так что цифра 276 тысяч офицеров (считая и еще не вернувшихся в строй) выглядит наиболее близкой к истине и едва ли может вызывать возражения.[346] Она полностью согласуется с тем, что нам известно о численности офицерского корпуса действующей армии (которой принадлежало 70–75 % всех офицеров). На 1 января 1917 в ней было по списку 145916 офицеров и 48 тыс. военных чиновников, на 1 марта — 190623 офицера, 1 мая — 202, 2 тыс. по списку и 136,6 тыс. налицо, к 25 октября 1917 г. — 157884 (налицо).[347] Флот на 1 января 1917 насчитывал 5248 офицеров, в конце 1917 г. (там не было больших потерь) — примерно 6 тыс. (причем 80 % были в чине не выше лейтенанта), к январю 1918 г. — 8371.[348] Численность врачей и иных военных чиновников (увеличившаяся почти вдвое за вторую половину 1917 г.) составляла около 140 тыс. человек.

Огромные изменения в численности офицерского корпуса сами по себе предполагают коренную ломку всех привычных его характеристик, но еще более усугубилось это тем обстоятельством, что масса потерь не распределялась пропорционально между кадровыми и произведенными за войну офицерами; основная ее часть проходится как раз на первых: из 73 тыс. боевых потерь 45,1 тыс. падает на 1914–1915 гг., тогда как на 1916 г. — 19,4 и на 1917 г. — 8,5, т. е. едва ли не весь кадровый офицерский состав выбыл из строя уже за первый год войны. Понятно, что к 1917 г. это были уже совсем другие офицеры, чем их себе обычно представляют. К концу войны во многих пехотных полках имелось всего по 1–2 кадровых офицера, в других в лучшем случае ими было обеспечено батальонное звено, в среднем приходилось по 2–4 кадровых офицера на полк.[349] Ротами (а во множестве случаев и батальонами) повсеместно командовали офицеры военного времени, многие из которых стали поручиками и штабс-капитанами, а некоторые даже и капитанами (в подполковники офицеры военного времени как не получившие полного военного образования не могли производиться). С начала войны в пехотных частях сменилось от 300 до 500 % офицеров, в кавалерии и артиллерии — от 15 до 40 %.[350]

В результате наиболее распространенный тип довоенного офицера потомственный военный (во многих случаях и потомственный дворянин), носящий погоны с десятилетнего возраста, пришедший в училище из кадетского корпуса и воспитанный в духе безграничной преданности престолу и отечеству, практически исчез. В кавалерии, артиллерии и инженерных войсках (а также на флоте) положение было лучше. Во-первых, вследствие относительно меньших потерь в этих родах войск и, во-вторых, потому что соответствующие училища комплектовались все годы войны выпускниками кадетских корпусов в наибольшей степени. Это обстоятельство, как мы увидим впоследствии, очень ярко сказалось на поведении офицеров кавалерии, артиллерии и инженерных войск во время гражданской войны. Однако эти рода войск вместе взятые составляли крайне незначительную часть армии.