Офицерский крематорий

Обе они в момент съемки находились точно напротив меток – три часа и одиннадцать часов. То есть фотограф сделал снимок либо в 14.55, либо в 11.15, или в пересчете на ночь – 02.55 и 23.15. По логике вещей, первое, дневное время, исключалось: пожар в ГУВД вспыхнул в 17.59. Наиболее близко стояли цифры – 23.15. Я не исключал, что тело Хромченко пролежало за машиной шесть часов с четвертью. А вот девять часов – вряд ли. Хроника событий послужила мне точным инструментом: к двенадцати часам ночи на территории ГУВД не осталось ни одного трупа, все они были перевезены в ближайшие клиники и пункты для опознания их родственниками.

И все же я сумел разобраться, где какая стрелка, слившаяся с продолговатой меткой на циферблате. В этом мне помог оригинальный снимок этого «Ориента» с сайта по продажам наручных часов. Дизайн обеих стрелок отличался одной только деталью – размером и положением люминесцентного элемента. На минутной стрелке он был длиннее, и от центра отстоял дальше, чем на часовой. Я еще раз проверил свои результаты и уже потом выпустил мурашек на спину. Я не любил выражения «Этого не может быть!», но именно оно сейчас вертелось на языке. Потому что в эту самую минуту я узнал не точное, но приблизительное время смерти капитана Хромченко. Он погиб за три часа до пожара в Главке. Конечно, часы могли встать от удара, от воздействия взрывной волны, но тогда стрелки показали бы точное время его смерти: 17.59. Со временем шутки плохи, подумал я.

В таком случае где он получил увечья – ожоги и ампутацию пальцев? Можно было сказать – где угодно, но можно сказать: только не в Главке. Его убили, скорее всего, около трех часов дня, тело облили бензином и подожгли, а спустя три часа подбросили его во двор управления, в котором уже полыхал огонь.

Пожар в главном здании ГУВД – диверсия. Я впервые получил тому доказательства: собственно труп Хромченко, характер полученных им ранений, время его смерти и так далее. Рассмотрев внимательно на снимке увечья его руки, я подумал о зверствах террористов, о пытках, когда у человека один за другим отрезают пальцы. Да, стекло может нанести такие увечья, но таких стекол должно быть пять – по числу пальцев. Они были отсечены под разным углом и остатки пальцев (культи) были разными. К примеру, средний палец был отсечен под корень, а соседний – безымянный – под первую фалангу.

Я вспомнил болторез в руках Кросса и закрыл глаза…

Глава 25 Занавес

После выступления Карапетяна, публично назвавшего меня невиновным, отношение ко мне Павлова вряд ли поменялось в лучшую сторону. Хотя я не мог залезть ему в мозги. Он был следователем, и его дело – раскрывать преступления, а не плести интриги. Он останется маленьким человеком и при Карапетяне, если тому суждено было стать мэром. У меня не было желания встречаться с Павловым, но его реакцию на заявление Карапетяна мне знать было необходимо.

– Ты снова мерзнешь в «четверке»? – спросил он, отвечая на мой звонок по телефону.

– В точку попал, – усмехнувшись, ответил я и добавил: – В свете последних событий твое мнение обо мне изменилось?

– Если говорить о самых последних – то да, изменилось.

– Пресс-конференцию Сержа имеешь в виду?

Павлов выдержал паузу, и я отчетливо представил, как он качает головой: «Нет».

Я не чаял дождаться ответа, но вот он прозвучал, и у меня отлегло от сердца.

– Карло Моретти пришел…

Молодец. Молодец. Он сделал правильный выбор.

Павлов сам назвал место встречи, и уже я, в свою очередь, мог шутливо повторить его слова: «Шутишь, сукин ты сын!»

Через полчаса мы впервые обменялись рукопожатиями и сели буквально за стол переговоров, установленный в одном из подсобных помещений ресторана. Я изложил Павлову свою версию произошедшего, и он, выслушав меня до конца, не мог не принять ее. Однако…

– Мне нужны доказательства.

– Звукозапись признания Сержа и Кросса сгодится?

– Ты пойдешь на это? – подался вперед Павлов.

– «Риск – мое ремесло», – ответил я фразой героя Жана Маре. И выложил свой план. Он был прост, как угол дома: Карло звонит Кроссу и сообщает ему, что я в ресторане и в состоянии ожидания: то и дело спрашиваю у него, который час.

– Ну, что же…

Майор отдал распоряжение, и знакомый мне следователь, сменивший куртку водоканала на короткую кожанку, встал из-за стола и быстро вышел из подсобного помещения.

Еще через полчаса я демонстрировал свой торс со слегка ожиревшим брюшком. Специалист, своими манипуляциями напомнивший мне врача-кардиолога, двумя полосками лейкопластыря прицепил мне на грудь чувствительный микрофон. Закрепив на ремне приемное устройство, соединил его с микрофоном тонким проводом, а чтобы штекер не вылетел, и провод закрепил лейкопластырем.

Существуют куда более современные устройства звукозаписи (микрофон с дистанционной передачей данных, к примеру), но аналоговый и мне, и этому специалисту виделся более надежным.

Чтобы взвести курок «макарова», требуется усилие почти в четыре килограмма, а вытащить магазин – еще больше. Это уже теория, и она не понравилась Павлову.

– Откуда у тебя оружие?