Офицерский штрафбат. Искупление

Эти сведения о 33-м ОШБ я привел лишь как дополнение к рассказу о том, как формировались штрафные батальоны. А обо всем, что происходило при мне в 8-м Отдельном штрафном батальоне 1-го Белорусского фронта, чего я был участником или свидетелем, расскажу в последующих главах этой книги.

Глава 6 Беспримерный штрафрейд во вражеский тыл

Мне ночью настороженной и грозной

Идти с разведкой к вражескому краю.
Мне сумерки принадлежат и звезды,
А вот рассвет увижу ли, не знаю.

Но ты найди своим далеким взглядом

Моих друзей из лыжного отряда,
Что на снегу лежат со смертью рядом,
Щекой прижавшись к ложе автомата.

Мирза Геловани. Погиб на фронте в 1944 г.

Как предвидели, так и случилось. Вскоре комбат объявил срок готовности к выступлению, как оказалось потом, для участия в освобождении его родного города Рогачева. Как мы считали тогда и как кажется нам теперь, наш 8-й Отдельный штрафной офицерский батальон сыграл довольно важную роль в освобождении районного центра г. Рогачева Гомельской области Белоруссии. Дело в том, что неоднократные попытки наших войск в начале 1944 года перейти в наступление в этом районе, преодолеть сильно укрепленные рубежи противника на реках Днепр и Друть, ликвидировать Рогачевский плацдарм немцев на Днепре успеха не имели. А через Белоруссию пролегал путь в Польшу, Восточную Пруссию и Прибалтику, и плацдарм этот, как оказалось потом, был важным для начала одной из крупнейших операции Великой Отечественной «Багратион», которую успешно осуществили 4 фронта, главным из которых был наш, 1-й Белорусский.

В ночь на 19 февраля батальон в срочном порядке, оставив все свои тыловые подразделения и соответствующую охрану в селе Майское, совершил ускоренный пеший марш со строжайшими мерами маскировки. Прошли за довольно долгую февральскую ночь километров 25–30, минуя хорошие дороги, а порой и напрямик, через заснеженные участки леса, чтобы не дать противнику, ведущему постоянное авианаблюдение, разгадать наши приготовления.

Сосредоточились уже утром ближе к линии фронта, в лесу западнее села Гадзиловичи. Там нам срочно стали выдавать боеприпасы, белые маскхалаты, сухие пайки, придали батальону взвод огнеметчиков и радиостанцию более внушительных размеров с экипажем радистов, а также подчинили временно группу саперов. К середине дня мы уже были в боевой готовности, еще не зная, какую задачу будем выполнять.

Теперь я располагаю сравнительно большим количеством архивных документов по нашему штрафбату, любезно предоставленных мне Центральным архивом Минобороны. Среди этих документов имеется «Схема № 5» – приложение к документу штаба 3-й армии под названием «Схема движения и действия 8-го штрафного офицерского б-на… в тылу противника». Становится понятным, что тактическая задача проникновения в тыл к немцам именно штрафного батальона была заранее продумана командующим 3-й армией генералом Горбатовым и его штабом и свидетельствует о том доверии, которое они оказывали штрафникам, веря в их истинный патриотизм.

А там, западнее Гадзиловичей (Гадиловичей), вскоре нас построили на опушке большого лесного массива. Кроме нашего батальона рядом была еще одна большая группа военных, правда, раза в 4 меньше нашей, но тоже в маскхалатах, да еще вся полностью «вооруженная» лыжами. А нам выдали лыжи из расчета сделать «санки» для станковых пулеметов да по 1–2 пары волокуш на взвод на случай, если окажутся убитые или раненые: не оставлять же их в немецком тылу.

Как оказалось, то был лыжный батальон 120-й гвардейской стрелковой дивизии. Видно было, что батальон батальону рознь. Только здесь до меня дошло, каким большим оказался в то время наш штрафбат, так как стойкое представление об обычных батальонах у меня сложилось еще по военному училищу, службе в 29-й Отдельной стрелковой бригаде близ озера Ханка в дальневосточном Приморье, да и в запасном полку близ Уфы. Но, как удалось установить только теперь, действовать этому лыжному батальону пришлось отдельно от нас, а о причинах этого будет сказано ниже.