Офицеры

По горной тропе Ставр и Шуракен подобрались к кишлаку. Глинобитные хижины с плоскими крышами лепились к горному склону. В нескольких окошках мерцали слабые огоньки керосиновых ламп, но в одном доме ярко горел электрический свет. Ставр и Шуракен стали спускаться к кишлаку и вскоре оказались на крыше дома, пристроенного вплотную к скале. Плоские крыши почти смыкались, между ними были перекинуты доски, по которым можно было перейти с одной крыши на другую. На одной из крыш стояла лошадь, накрытая пестрым ковром. Она вскинула голову и скосила на пришельцев блестящий тревожный глаз. Шуракен подошел к лошади, похлопал ее по шее, успокаивая. Он любил лошадей, и те отвечали ему взаимностью — спокойно принимали еду из его рук, разрешали себя гладить, слушались. Порой детские навыки оказываются важнее многолетней спецподготовки. Лошадь успокоилась, и бойцам удалось остаться незамеченными.

Подобравшись к дому, в окнах которого горел электрический свет, Ставр и Шуракен с крыши соседнего строения осмотрели внутренний двор. Это почти наверняка был тот самый дом, который им нужен. Во дворе стояло несколько машин, возле них сидели вооруженные люди. Ставр и Шуракен начали прикидывать план дальнейших действий, но тут дверь распахнулась, и из дома во двор выволокли мужчину и девушку в белых халатах.

— Женя, — прошептал Шуракен. Ставр кивнул.

Хирурга поставили на колени.

— Иншалла, — произнес вожак моджахедов. Афганец, державший хирурга, неспешно достал

нож и спокойно, как барану, перерезал ему горло. Женя закричала от ужаса. Вожак сказал что-то своим людям, кивнул на девушку и повернулся, чтобы уйти в дом. Афганец потянул Женю куда-то за собой, она рванулась, он толкнул ее. Женя упала. Афганец сделал движение к ней, но тут прогремел выстрел. Убитый наповал моджахед упал на Женю. Крик ужаса потонул в грохоте стрельбы.

Стреляя с крыши, Ставр и Шуракен имели значительное преимущество — несколько секунд все, кто был во дворе, представляли собой удобные мишени. Ребята успели завалить четырех моджахедов — из тех, кто был ближе к Жене. Оставшиеся в живых бросились под прикрытие машин. Вожак успел спрятаться в доме.

— Прикрой! — крикнул Шуракен — Я иду за ней!

Ставр, не целясь, поливал свинцом все пространство двора, не давая моджахедам высунуться из укрытий. Шуракен прыгнул во двор и перекатом в два броска добрался до Жени.

— Все в порядке, — сказал он. — Мы уже с тобой.

Ставр в доли секунды заменил магазин автомата.

— Давай, Шуракен! — заорал он — Я готов!

Шуракен закинул себе на шею руку Жени и вместе с нею поднялся с земли. Прикрывая их, Ставр стрелял в ответ на любое движение возле машин и стен, окружавших дом. На их счастье, моджахеды пока не понимали, сколько человек окружили дом, и предпочитали не высовываться.

Женя оказалась храброй и сообразительной девушкой. Когда Шуракен подставил ей руки, она сразу поняла, что от нее требуется. Опершись ногой о его сомкнутые в замок ладони, Женя ловко вскарабкалась Шуракену на плечи. Этого было достаточно, чтобы Ставр смог схватить ее за руку и втащить на крышу. Шуракен простреливал двор, давая напарнику время перезарядить автомат. Затем Ставр прикрывал его, пока Шуракен по столбу, поддерживающему навес, вскарабкался наверх.

Потом был бешеный бег в темноте по крышам, по качающимся узким доскам. В кишлаке слышалась беспорядочная стрельба. Стреляли моджахеды, которым в каждой тени чудился русский спецназ. Последней была крыша, на которой стояла лошадь. Ставр и Шуракен переглянулись, они мгновенно поняли друг друга.

— Давай! — велел Ставр. — Уходи с ней. Я прикрою.

Шуракен поймал беспокоившуюся из-за близкой стрельбы лошадь и вскочил на нее. Ставр помог Жене, и Шуракен усадил ее перед собой. Одной рукой он крепко прижал девушку к себе, другой взялся за сплетенную из шерсти петлю с кистями, накинутую на шею коня. Ему случалось скакать у себя в деревне без седла и уздечки.

— Женя, не бойся, — проговорил он, крепче прижимая девушку к себе. — Я хороший наездник.

Ставр ножом перерезал веревку, освобождая коня. Конь закрутился, храпя и норовя сбросить седоков, но Шуракен сжал ногами его бока, заставляя повиноваться. И конь прыгнул с крыши на прилегающий почти вплотную горный склон.

Женя смотрела вперед огромными от ужаса глазами. Она видела бешено мелькающие впереди кусты и камни, развевающуюся гриву коня. Рожденная в горах, моджахедская лошадь сама нашла тропу.

Убедившись, что Шуракен с Женей прорвались, Ставр ломанулся напрямик без дороги к тому месту, где стоял «уазик». Его заметили и обстреляли. К счастью для Ставра, моджахеды по-прежнему не понимали, сколько русских напали на них, и не хотели уходить из-под стен родного кишлака. Они стреляли наугад, на звук. Ставр гораздо больше рисковал сломать шею, сорвавшись на горном склоне, чем получить пулю.