Офицеры-2

— Ты где голодающих видел? — поинтересовался Ставр и посмотрел в тарелку Шуракена, выбирая кусок посимпатичней. — Наверное, в телевизоре? Так ты его не смотри. — Он рванул зубами белое куриное мясо. — Рубаешь избу — ну и рубай. Сам же говорил: кто как работает, тот так и ест. А по поводу предательства я тебе так скажу: ты сам себя не предавай. Просидишь лет пять в своем лесу и водку начнешь жрать, потому что нечем будет оправдать убожество жизни.

— У меня есть семья.

Ставр медленно поднялся. Он наклонился к Шу-ракену и положил ему руку на плечо.

— Понимаю. Жена, дом, олени опять же… Жаль, настоящего напарника у меня теперь уже никогда не будет.

Он быстро пошел к выходу.

Шуракен посидел некоторое время, переваривая обидные слова насчет жены, дома, оленей… и пошел следом за своим другом. Ставр уже сидел в машине, он рылся в бардачке, искал сигареты. Шуракен подошел и заглянул в открытое окно. Ставр наконец нашел пачку и вытащил сигарету. От злости руки у него дрожали. Никогда, даже в самых пиковых ситуациях Шуракен ни разу не наблюдал у своего друга такой тремор.

— Ставр, — стараясь говорить как можно мягче, сказал Шуракен, — прекрати. Тебе же курить нельзя.

— Отвали.

— Ну хорошо, а тебе самому что там нужно в этой гребаной Африке, кроме денег, конечно?

— Может, ты еще помнишь, что такое честь профессионала? Лучше меня там никто не отработает.

Тяжелый «ЗИС» с пробуксовкой сорвался с места.

Шуракен вскочил в «Ниву» и погнался за ним. Он догнал Ставра на светофоре. Машины остановились на красный свет. «Нива» встала вровень с «ЗИСом». Шуракен посмотрел на Ставра, но тот даже головы не повернул. Со светофора машины тронулись одновременно. Перед городом поток машин начал уплотняться, но они шли рядом, пока не въехали на мост через Кольцевую. Ставр упрямо держался своей линии, он так и не повернул головы к Шуракену.

«Ну и черт с тобой», — решил Шуракен. В конце моста «ЗИС» и «Нива» разъехались в разные стороны. Ставр направился в город, Шуракен съехал на Кольцевую.

Ставра ждала служебная квартира. Обставленная казенной мебелью нора, лишенная самых элементарных признаков человеческого уюта. Он сел на диван. Не было ничего, даже водки. Он достал пачку сигарет и положил на журнальный стол рядом с пепельницей. Это была самая плохая ночь в его жизни. Он осознал свое одиночество и подвел счет потерям. В последний раз самые дорогие воспоминания оживали в его воображении, чтобы навсегда уйти в глубины памяти. Отец… мгновения любви с Женей… Шуракен…

Шуракен тоже не спал в эту ночь. Женя во сне обнимала его, и он старался ничем не потревожить ее. И все же она почувствовала, что он не спит. Казалось, вернулись ужасные зимние ночи, когда ничто не помогало, даже ее любовь, когда она приходила в отчаяние от страха за него. Боялась, что он сорвется. А что бывает с такими, как он, Женя знала не понаслышке, повидала всякого в госпитале.

Женя подняла голову и посмотрела на мужа:

— Ты опять не спишь…

Шуракен погладил ее по волосам, притянул к себе голову жены и поцеловал.

— Прости, но мне все-таки надо ехать в эту командировку. Только не говори, что Дуста живодерам отдашь и все прочее.

— Это тебе Егор сказал? Забудь. Несла черт знает что от обиды, от страха.

— Не бойся, все будет хорошо. Это уже в последний раз. Но сейчас надо ехать. Понимаешь, есть некоторые обязательства…

— Вот эту песню ты лучше не продолжай. А то я сейчас схожу на кухню за чем-нибудь потяжелей, и уж во второй раз я точно не промахнусь.

— Не промахнешься. Это точно.

Пепельница уже была полна окурков. В пачке осталась последняя сигарета. Ставр встал и пошел к двери. Его куртка осталась лежать на диване.

Выйдя на улицу, он направился было в сторону метро, возле которого развелось за последнее время множество ларьков, работавших нон-стоп. Но, проходя мимо своей машины, решил, что проще туда подъехать. Ключи от машины как раз были в кармане джинсов.

За витринными стеклами сомкнутыми рядами стояли мутные портвейны и винные напитки типа «Клюковка». С ними соседствовали породистые бутылки «Хеннесси», «Камю», «Наполеона», «Бифите-ра» и «Генерала Гранта». Этикетки были кривовато наклеены, их полиграфическое исполнение заявляло о происхождении не менее откровенно, чем если бы на них было просто написано: «Произведено и бути-лировано в подвале на Сухаревке».

— Ну вы даете, ребята! — вслух восхитился Ставр, разглядывая всю эту красотищу.

На его голос из окошечка ларька тут же высунулась шкодливая мордочка сидельца.

— Что вас интересует? У нас все есть. Весь товар отличного качества, прямо от производителей.

— Производители — это племенные быки. Так что у вас там? — Ставр постучал ногтем по стеклу. — Моча или сперма?

— Щас ментов позову, тогда узнаешь! — сразу перекроив выражение лица, скандальным голосом заявил сиделец.

— Дядь, угости сигареткой, — откуда-то сбоку и снизу заканючил детский тенорок. Рядом с собой Ставр увидел щуплого пацаненка. Закинув голову, тот нахально и требовательно смотрел ему в лицо. — Ну дай сигаретку, дядь!