Офицеры советских подводных крейсеров. (СИ)

Страшное дело — пожар! На подводной лодке в замкнутом пространстве, которое само по себе представляет своеобразную пороховую бочку, потушить можно только своевременно обнаруженное возгорание.

В горящем танке, танкисты если успеют, то могут выбраться наружу на землю. Продукты сгорания огня в замкнутых незначительных объёмах отсеков моментально поражают органы дыхания подводников находящихся в них, выводя их из строя, буквально спустя нескольких секунд. В горящем отсеке подводной лодки, подводники сгорают заживо — бежать им некуда. Очень важно предотвратить распространение пожара.

При любом виде тревог отсеки подводной лодки герметизируются. Передвижение людей осуществляется исключительно по приказанию центрального поста. В этом случае, если многочисленные кабели, люки, клапаны и другие отверстия с сальниками и уплотнениями на переборках отсеков направленными действиями подводников сохранят герметичность, то у экипажа появится шанс сберечь свою жизнь и корабль.

Все существующие системы пожаротушения на подводной лодке «К-19» могли потушить только небольшой очаг пожара в момент его возгорания. Вот почему, сопереживая, всем подводникам в базах на земле было очень тревожно. А каково же было тем — на аварийном корабле, один на один с огнём и океаном за тысячи миль от родных берегов….

— «Спасите наши души!»- тут не закричишь: корабль насквозь совершенно секретный, предателем прослыть не хочется, но и помирать совсем не охота.

Как стало несколько позже известно что, борясь с огнём, в жестокий шторм подводная лодка «К-19» всплыла в надводное положение. Хода не было. Среди яростных волн, поднятых беспрерывно следующими в то время штормами, еле заметным поплавком на поверхности моря просматривалась одинокая рубка аварийной субмарины. В самом хвосте в десятом отсеке лодки ещё теплилась жизнь. Именно здесь капитан-лейтенант Слива и с ним несколько подводников боролись за свою жизнь. За носовой переборкой, где бушевал пожар, стояла тишина. Насколько она мёртвая, запертые в герметичной железной бочке, моряки не знали. Связи с остальным миром у них не было никакой. Открыть переборочный люк для них было равносильно моментальной смерти. В полной темноте, в загазованном 10 отсеке, экономя пищу, воду и кислород, отрезанные смертями своих товарищей сгоревших в 9 отсеке, они несмотря ни на что, пытались выжить.

В них ещё теплилась жизнь, но время и неизвестность вплотную придвинули грань за которой они уже смутно сознавали живые они или уже мёртвые.

Погибшим, задохнувшимся и заживо сгоревшим подводникам в аварийных отсеках это было абсолютно безразлично — вопрос жизни перестал быть для них актуальным. Память о них останется на совести живущих.

Не очень веря, что кто-нибудь в кормовых отсеках ещё живой, большая часть экипажа в носовых отсеках во главе с командиром Кулибабой продолжали бороться за живучесть своего корабля.

В это время в их родной базе на земле, в каюту к Гошину на ПКЗ вбежал Каковкин и с порога начал выкладывать новости:

— На выручку «К-19» из Североморска выходит крейсер. Приказано собрать полный состав электромеханической боевой части и сегодня отправить на крейсер. Вам быть готовым выдавать рекомендации, исходя из обстановки на аварийной лодке. Представляете: замполит Смугляев самолично изъявил желание вместе с личным составом БЧ-5 убыть для участия в этом вынужденном спасательном походе. Политотдел дал «добро» — ну и ради бога! — закончил он.

— Вы знаете, только сейчас я сполна уяснил почему при катастрофах и авариях командиры предпочитают погибать вместе со своими кораблями или, в крайнем случае, оставляют их последними, — как-то не похоже на него, вслух серьёзно размышляя, Гошин высказал мысль, ставшей его убеждением, в свете последних тревожных событий.

Представляете состояние командира корабля? Даже во время войны, когда ты теряешь своих подчинённых: горишь, тонешь, задыхаешься и снаряд за снарядом, торпеду за торпедой, ракету за ракетой посылаешь на врага — ты ведёшь бой, сражаешься и посему живёшь до последнего вздоха.

Здесь же, в кажущееся мирное время, вахтенный или кто-то другой из подводников вовремя не увидел, просмотрел, пропустил, не домыслил, не придал значения, не обратил внимания и маленькое возгорание превращается в пожар. Ты командир, понимаешь, что тех, горящих, уже не спасти. Спасать нужно корабль и живых людей на нём.

Хорошо если у тебя сохранилась свобода действий. Корабль израненный, но управляем, ты действуешь, ты принимаешь решения — ты командир! А если всё исчерпано и ты просто ждёшь: от бессилия все мысли о роковом случае раздалбливают голову…. Поздно — ничего повернуть назад нельзя. Если же авария, то всегда виноват командир и когда корабль тонет, то лучше уж с ним, вместе с теми, кто навсегда останется внутри прочного корпуса.

Вышедший из Североморска крейсер аварийную «К-19» нашёл. Бушующий океан долго не позволял ему подойти к подводной лодке и взять её на буксир.