Офсайд

– Нет, – выдохнула девушка, удушливо краснея от того, что снова намокла. Джейсон облизывал ее складочки не так, как ей представлялось в фантазиях. Это было профессионально, настойчиво, жестко. Он буквально имел ее языком, не мягче и не нежнее, чем до этого своим неутомимым членом.

– Как? Расскажи, Лекси. Я хочу знать о тебе все, – на секунду прервавшись, настойчиво попросил Джейс.

– Не думаю, что нужно знать о подобных моментах, – пробормотала она, натягивая пальцами простынь, сжимая в кулаки и пытаясь сопротивляться натиску рта любовника. – Мы сидели в кафе. Второе свидание. Хм… Ах, Джейсон… – Лекси застонала, приподнимая ягодицы навстречу его алчному рту. – Потом он пошел провожать меня домой. Поднялся, и оказалось, что Джоселин нет дома. Он начал целовать меня. И все… Все, я сейчас…

– Все? – Джейсон поднял голову. Его губы блестели от ее соков. – Я не дам тебе кончить, пока ты не расскажешь.

Лекси всхлипнула, глядя на него. Она чувствовала себя идиоткой, но сексуально-озабоченной идиоткой. Совершенно запуталась в порочных фантазиях Джейсона, который пытался навязать ей свое мировоззрение.

– Мы занялись сексом на кровати. У меня был долгий перерыв в отношениях. И поэтому мне хотелось. Я не отказала ему, хотя мы были мало знакомы. Не стоило нам начинать…

– Сколько? – Джейсон облизал большой палец и круговыми движениям начал массировать чувствительный бугорок. – Сколько раз ты кончила?

– Три. Я знала его два дня, до того, как мы стали заниматься сексом, и он умолчал о наличии жены. И я даже не подозревала. Он всегда так набрасывался на меня, словно каждая минута без меня была годом.

– И ты давала ему? Раздвигала свои ножки и подставляла мокрую дырочку?

– Прекрати, это гадко… Ох, так хорошо. Еще, Джейс…

– Я так и знал, что ты маленькая потаскушка, которая строит из себя недотрогу, – хрипло выдохнул Джейсон, наблюдая, как ее тело выгибает дугой, достигнув кульминации.

Очнувшись из плена удовольствий, Лекси повернула голову, чтобы посмотреть на Джейсона. Он лежал на спине и задумчиво смотрел в потолок. Его идеальный профиль был напряжен. Никому и них и в голову не пришло прикрыться.

– Почему ты так сказал? – дрогнувшим голосом спросила Лекси. Джейсон сдвинул брови, словно пытаясь вспомнить, о чем речь, чувственные губы дрогнули в подобии улыбки.

– Это часть игры. Не бери в голову. Не обижайся на то, что я говорю во время секса. Просто слова. Кстати, ты мне дашь адрес этого урода, и я его пристрелю. И остальных тоже. Никто не может прикасаться к моей малышке, кроме меня, – совершенно серьезно произносит Джейсон. – Даже, если это было до меня. Я отрежу их члены и скормлю уличных псам.

– Не смешно, – нахмурилась Лекси. Джейсон повернул голову. Черные выразительнее глаза с длинными ресницами охватили ее всю с головы до ног и погрузились в созерцание… потолка. Снова.

Лекси чувствует, как в груди нарастает боль. Он снова это делает. Отстраняется после того, как получил свое. Каждый раз так происходит. У него проблемы с эмоциональными проявлениями чувств. Лекси не сомневается, что Джейсон намеренно создает послетраховую дистанцию, демонстрируя, что это предел – все, что он способен дать. Она смотрит на его красивые губы, которые вызывают не меньше вожделения, чем спортивное тело. Эти губы творят чудеса легко и уверенно, так горячо и страстно, нежно и грубо.

Эти губы способны убить.

Протягивая руку, она обводит кончиками пальцев их контур, приручая… Джейсон вздрагивает и встречает ее взгляд. Удивление. И что-то еще… Сильное. Как страсть. Почти как любовь.

Лекси ощущает острую потребность прикоснуться. Сейчас. Не только к губам, но и к сердцу. Пробудить Кая. Отогреть.

– Ты, правда, играл на скрипке? – спрашивает Лекси. Она замирает в ожидании ответа. Взгляд скользит по накачанным, бугрящимся от мускулов рукам. Неужели когда-то они держали скрипку?

– Говорят, что да. – Джейсон снова смотрит в потолок. А потом и вовсе закрывает глаза.

– А ты не помнишь?

– Я ничего не помню до шести лет, – отзывается Джейсон. Лекси двигается ближе к нему, ложится на его мощную грудь, прижимается щекой, слушая, как колотится его сердце. Очень сильно. Он взволнован.

– Почему?

– Отец говорит, что так на меня повлияла смерть матери. Память заблокировала воспоминания о ней, а заодно и все остальные, чтобы оградить меня от страданий и боли. Поэтому ты не очень доверяй его россказням о том, что я пел в хоре и играл на скрипке. Я помню только футбол.

Лекси не стала развеивать предположение Джейса о том, что про скрипку ей сказал Пол.

– Наверное, ты очень ее любил. Мне так жаль. – Лекси поцеловала его в плечо, и Джейсон мягко обнял ее руками, зарываясь пальцами в водопад ее волос. Это было приятно и нежно. И так необычно… Чувственно.