Офсайд 2

— Александра Памер — не проститутка. Еще раз услышу, получишь. Усек? — холодно спрашиваю я, вкладываю интонацию голоса все негативные эмоции, которые испытываю. Марк озадачено рассматривает меня, маленькими глоточками смакуя виски.

— Хорошо, Джейс. Я тебя понял. — кивает он. — И мне импонирует то, что я вижу. Ты ведешь себя, как мужик. Впервые.

— Что ты можешь знать о том, как ведет себя мужик?

— Если ты хочешь намекнуть на то, что я предпочитаю мальчиков, то могу сказать, что ориентация никак не повлияла на мою мужественность.

— То есть, это ты пердолишь, а не тебя, — усмехаюсь я, хотя мысль об этом меня коробит. Он мой брат, все-таки. Я не гомофоб, но есть вещи мне непонятные.

— Мы говорим о тебе, Джейсон. Отец просил напомнить о том, кем является Александра Памер, и какие отношения вас связывают. Есть опасность того, что, если ею заинтересуется пресса, кое — что всплывет.

— Мне похер. Это мое дело, понимаешь? — я смотрю на Марка тяжелым взглядом. Он не выдерживает и отводит взгляд.

— Понимаю. Я так же понимаю, что эта девушка не из нашего круга. Ты не можешь быть уверен в ней, в том, что, почувствовав власть денег, особое отношение к ней, она не поведет себя иначе. Полмиллиона может предложить ей кто-то другой, и она сольет всю информацию на тебя. Ты же не веришь в ее преданность после того, что случилось? Отец все мне рассказал. Плохая история, Джейс. Ты должен быть начеку, — серьезно произносит Марк. Я знаю, что сейчас он говорит то, что думает. Он беспокоится обо мне. Гребаный придурок.

— У меня все под контролем. А отец сам заварил эту кашу.

— Я его не оправдываю. Он всегда действовал грязно. И я искренне желаю тебе, чтобы с Лекси у тебя получилось. После Сэм ты не был в отношениях. Прошло много лет, и все, что ты имел, это избитые тобой проститутки, которые стоили огромную кучу денег. Я никогда не пытался лезть в это…

— И сейчас не начинай, Марк, — холодно произношу я. На самом деле, лицемерие отца, который прислал сюда посла для урегулирования вопроса, вызывает во мне волну отторжения и негодования.

— Хорошо. Я всегда на твоей стороне, Джейс. Ты знаешь, я сам никогда не прогибался под чужое мнение. И на своей шкуре испытал то, каким жестоким может быть общество, если ты с ним не считаешься. Сейчас, как и ты, я соблюдаю видимость, иллюзию идеальной семьи Доминник. Но было время, когда мне хотелось плюнуть в лица всех этих высокомерных снобов и привести на очередной светский вечер своего парня.

— И ты это делал, — со смешком напомнил я. — Картина маслом. Я помню, как отец хватался за сердце. Кем был тот мускулистый мачо? Стриптизер или бармен?

— Автопарковщик, — напомнил Марк. — Я был влюблен и думал, что это навсегда.

— Отец заплатил ему, чтобы он свалил из штата.

— О да, Пол проделывал это раз пять, пока не понял, что я все равно найду кого-то еще, и этот кто-то не будет женщиной. — Марк рассмеялся.

— Зачем он это делает? Постоянно пытается контролировать нашу жизнь? Ему невдомек, что мальчики выросли?

— Он стареет. Наверное, в этом дело.

— Пол всегда был таким. По отношению ко мне — в особенности.

— Ну, ты всегда был любимчиком. Хотя говорят, что младших любят сильнее. Что слышно о Брайане? Ты давно с ним не созванивался?

Я пожал плечами. Брайан — мой брат, но я никогда не чувствовал особой связи с ним. Не как с Марком. Думаю, что и Брай тоже меня ненавидит. Причины? А кому они важны эти долбаные причины. Иногда ненависть возникает просто так, без всяких там оправданий. Но наши личные отношения не имеют значения, когда дело касается семьи. Я, как и он, убьем друг за друга, и это не обсуждается.

— Мы никогда не созваниваемся, — сухо ответил я. — Я не могу с ним разговаривать больше пяти минут. Пока он не прекратит принимать наркотики, Брай будет продолжать быть главной угрозой спокойствию нашей семьи. Не я. Вот о чем должен думать отец.

— Но он всегда думает о тебе, — ухмыльнулся Марк, допивая свой напиток. — А вот и твоя искусительница. Я гей, но не могу не заметить, что она хороша. Я понимаю тебя, брат.

Мы оба смотрим, как Лекси Памер легкой поступью спускается по лестнице. С забранными в небрежный пучок волосами, и подкрашенными пухлыми губками и ресничками она выглядит юной и очень хорошенькой. Она надела джинсы, как я просил, и они идеально облепили ее сладкую попку. Голубая спортивная кофта на молнии закрывает руки и горло. Ей будет жарко и неудобно.

— Малышка, помнишь Марка? — я протягиваю руку, усаживая ее рядом с собой на подлокотник кресла. Она не сопротивляется. Напротив, ее пальцы, теплые и нежные, переплетаются с моими. Я не могу удержаться, тянусь и целую ее плечо.

— Привет, Марк, — говорит она сдержанно.