Офсайд (ЛП)

Я прижал лист к груди, чтобы она не смогла его разглядеть, но, очевидно, что она уже увидела достаточно, чтобы все понять. Я почувствовал позывы к рвоте.

– Там нарисована я? – спросила она. Ее глаза выражали нежность, и я почувствовал, как все мое нежелание вместе с наилучшими побуждениями тают на глазах. – Дай посмотреть.

Я протянул ей листок.

– Он еще не закончен, – тихо сказал я.

Она переводила взгляд с меня на бумагу, затем снова на меня и вновь на листок.

– Томас… это… – Она остановилась и снова взглянула на рисунок. – Он невероятный.

– Он всего лишь на тетрадном листе, – ответил я, – и у меня нет нужного карандаша и растушевка пока неправильная и…

– Он прекрасен, – сказала она, склонилась ближе ко мне и наклонила голову в строну под неудобным углом, чтобы добраться до меня. Она посмотрела мне в глаза, прежде чем медленно придвинуться и коснуться своими губами моих. Как по мне, это было слишком мимолетно, но даже при такой лаконичности, вся злость, что я испытывал по отношению к ней, испарилась.

Я сдвинул руку и накрыл ладонью ее щеку, вновь притягивая к себе. Я снова поцеловал ее губы, а затем прошелся поцелуем вдоль ее скулы.

– Я рада, что меня во тьме не видно, – процитировал я, – Мне стыдно превращенья моего⁸¹.

Я почувствовал, как она улыбнулась, и отстранился, чтобы снова на нее взглянуть, с радостью обнаружив, что она была более расслабленной. Глядя на нее, я даже не мог понять, отчего так разозлился. Может, это всего лишь потому, что она уходила, а мне не хотелось ее отпускать.

– Ты прекрасна, – сказал ей.

Ее улыбка стала более искренней и менее печальной.

– Ты ужинал? – спросила она, и я был рад сменить тему.

– Неа, я вроде как заснул вместо этого. Хотя уже довольно поздно.

– Я пригнала назад твою машину, – сказала она.

– Я догадался.

– Прости, что так набросилась на тебя, – сказала она. Вот тебе и сменили тему. Она теребила низ моей футболки и видимо поняла, что вновь вернулась к той же теме, так что снова ее сменила. – Хочешь, чтобы я тебе что-нибудь приготовила?

И она еще сказала, что это я взрываю ей мозг.

– У нас здесь не из чего готовить, – напомнил я.

– Может, я заберу тебя за покупками в продуктовый магазин, – улыбнулась она, я снова перекатился и теперь уже сел. В голове пронеслось, что подумает папа, если увидит у нас в холодильнике кучу свежих овощей, названия которых ни один из нас даже не знает.

– Думаю, это породит множество вопросов, – сказал я.

– Полагаю, что так, – признала она сникшим голосом. К тому же, она вдруг стала выглядеть очень уставшей.

– Уже становится поздно, – сказал я. – А нам завтра в школу. Я отвезу тебя домой.

– Тебе все же нужно поесть.

– Я найду что-нибудь по возвращению.

– Я не оставлю тебя тут одного без чего-нибудь съестного на ужин, – сказала Николь. – Так что собери свой рюкзак для ночевки. К тому же завтра тебе будет проще отвезти меня в школу.

Кто я такой, чтобы спорить?

Задолго до Шерлока Холмса, Генрих V у Шекспира произнес: «Игра начинается»⁸². Как-то так получилось, что когда дело дошло до настоящих отношений с Николь, у меня было чувство, будто я играл шахматными фигурами на доске для «Монополии».

Надеюсь, что хотя бы Николь понимала правила игры.

Глава восемнадцатая ЖЕЛТАЯ КАРТОЧКА 83

Я улыбался от полученной возможности проснуться утром рядом с Николь, а затем выйти из ее дома, чтобы отвезти в школу. Она приготовила настоящий завтрак, пока я был в душе: бекон с яйцами, тосты, картофельные оладьи – все было вкусно. Я объелся и мне это нравилось. Не придумывая каких-либо уважительных причин, мы поступили также в эту ночь и в последующую.

Вечерами работали над своим проектом и смотрели телевизор с Грегом. Проект был почти закончен, хотя сдавать его нужно было лишь на следующей неделе. Николь, казалось, действительно ценила, что нам не приходилось ходить и разыскивать материалы по второму разу – стоило было найти информацию, как я ее сразу же запоминал. Я многое узнавал о ландшафте Аризоны и о том, почему Николь так сильно ее любила, а также о странных кустах, которые там росли. Было очевидно, что она сильно скучает по бабушке с дедушкой, которые умерли, когда она была маленькой.

Ночи были самыми лучшими. Мы так и не зашли дальше поцелуев и лапанья груди, но я не жаловался.

Среда опять выдалась дождливой, и я держал зонтик для Николь, пока мы бежали через ее подъездную дорожку к моей машине. Как только она села, я устроился на месте водителя и поехал в школу. Телефон Николь зазвонил, как раз когда я выехал на улицу.

– Да, думаю, я смогу это сделать, – вздыхая, сказала Николь. – Ты сможешь меня подвезти? Ладно… тогда увидимся.

Положив трубку, она посмотрела на меня, прикусила нижнюю губу и засунула свой телефон в задний карман. Я старался быть терпеливым, надеясь, что она скажет мне, какого черта тут происходит прежде, чем я спрошу об этом. Я начал барабанить пальцами по рулю и искоса поглядывать в ее сторону.