Огарева, 6. Повести

- Прошу р-разъяснить.

- У самого зубы есть - поймешь, если понять хочешь.

- Но я действительно не понимаю…

- Ну и плохо, если не понимаешь…

- Позвольте мне перепоручить это дело Костенко?

- А это как хотите, - сухо ответил комиссар.

- P-разрешите идти?

- Р-разрешаю, - снова передразнил его комиссар и осторожно подмигнул левым глазом.

Успокоившись после истерики, Сударь поудобнее уселся на стуле и спросил:

- Что вы мне предъявляете? И с кем я вообще имею честь беседовать?

- Вам документы показать или, быть может, поверите на слово?

- Москва словам не верит.

- Это что, вы - Москва?

Росляков засмеялся, а Костенко сказал:

- Ну, извини, Сударь, извини…

- Моя фамилия Росляков, я старший инспектор.

- А я - Костенко.

- Звучит, прямо скажем, грозно. Только Костенко - не Олег Попов, мне бы еще и должность.

- Начальник балетной школы.

- Странно. Начальник - и вдруг занимается такой мелкой сошкой, как я.

Садчиков изучающе разглядывал Сударя. Потом зло спросил:

- Ну, в м-молчанку долго будем играть?

- До конца.

- Это к-как понимать?

- Как угодно.

- С Читой хочешь повидаться?

- Не знаю никакого Читы.

- Н-надо говорить «никакую», чудачок, - усмехнулся Садчиков. - Откуда знаешь, что Чита - мужик, а не мартышка?

- По наитию определил.

- В-веселый ты парень. За что Витьку убил?

- Что?

- Л-ладно, ладно, глазки мне не делай. Я спрашиваю, за что ты у-убил Витьку?

- Да я никакого Витьки не знаю.

- Ганкина не знаешь?

- Не знаю.

- Ш-шофера не знаешь?

- Не знаю.

- И Надьку не знаешь?

- И Надьку не знаю…

- А чемодан твой поч-чему у Ганкина в пикапе лежал?

- Вот спасибо родной милиции! У меня как раз неделю назад чемодан сперли.

- Ж-жулики?

- А кто ж еще! Плохо вы с ними боретесь… Кривая преступности ползет вверх. Стыдно, милиция, стыдно. А невинных берете.

- Невинный - это ты? - поинтересовался Росляков.

- Я.

Костенко сказал:

- Ну, извини, Сударь…

- Я-то, может, извиню, а прокурор вас по головке не погладит.

Росляков отпер шкаф и достал оттуда ботинки, изъятые у Сударя во время обыска. Слепок следа возле убитого милиционера Копытова был явно с этих ботинок.

- Это ваши? - спросил Валя.

Сударь равнодушно посмотрел на ботинки, но Садчиков заметил что-то стремительно-быстрое, пронесшееся у него в глазах.

- Что же вы молчите?

- Т-ты отвечай, Сударь.

- Нет, вроде бы, не мои, - сказал Сударь, - нет, точно не мои. Я такую обувь не ношу.

- Что, плоскостопие? - поинтересовался Костенко.

- Да.

- Ладно, сделаем экспертизу.

- А зачем ее делать? Мы ведь беседуем, протокола у нас нет…

- Н-ну что ж, з-значит, не будем делать экспертизы. Только ботинки у тебя в квартире изъяты, в присутствии понятых, понимаешь ли…

- У меня к тебе несколько вопросов, - сказал Костенко.

- Да нет, - улыбнулся Сударь, - это у меня к вам один вопрос: на каком основании я арестован? Что за произвол?

- Ага, - сказал Костенко, - произвол, говоришь? Плохо дело. Произвол - это нехорошо. Тогда ступай отдохни в камере.

- Отвечать вам придется, - повторил Сударь, - за арест невинного человека придется вам отвечать.

- Не то с-слово говоришь. За «невиновного» надо говорить. Н-невинный - это из другой серии.

Росляков вызвал конвой, и те пять минут, пока ждали конвойных из КПЗ, все три товарища сидели вокруг Сударя и спокойно разглядывали его. Садчиков - всего его, Костенко - лицо, а Росляков - руки. Сударь глядел на них и улыбался краешком рта. Только левое веко у него дергалось - чуть заметно, очень быстро. А так - спокойно сидел Сударь, совсем спокойно, здорово сидел.

- Завтра с утра побрейся, - посоветовал ему Костенко, - мы тебе парикмахера вызовем. А то из касс опознавать придут, из скупки тоже, жена Копытова - старичка-милиционера на тебя посмотрит, жена Виктора, которого ты сжег сегодня, - им всем надо посмотреть на тебя.

Сударь раздул ноздри, замотал головой и начал быстро повторять:

- Марафета! Марафета мне! Марафета дайте!

Костенко и Росляков пошли из управления пешком. Весна сделала город праздничным. Свет в окнах казался иллюминацией. В высоком белом небе загорелись первые звезды.

- Слушай, Слава, давай пойдем в консерваторию, а?

- Ну, давай.

Билетов в кассе не оказалось, у барыг купить они ничего не смогли, а дежурный администратор только развел руками. На всякий случай он спросил:

- А вы, собственно, откуда?

- С Мосгаза, - ответил Росляков, - молодые инженеры.

- Увы, дорогие товарищи инженеры, ничем вам помочь не смогу.

Когда они вышли на улицу, Росляков сердито чертыхнулся:

- А сказать ему, что мы из розыска, сразу б дал билеты.

- Контрамарки б дал.

- С контрамаркой себя чувствуешь бедным родственником. Я пару раз сидел по контрамарке. То и дело гоняли с места.