Огг

      В оружейной комнате горел яркий свет. Жена уже начала разбирать винтовку на большом и удобном столе, тщательно протирая детали ветошью, а я открыл оружейный шкаф. В арсенале жены были винтовки Winchester M1895, Springfield M1903, Springfield M21, Johnson M1941 и даже знаменитая и популярная в своё время AR-15, но гордостью её коллекции была снайперская винтовка PTR MSG 91. Сегодня у неё появилась ещё одна, снятая с вооружения, но от этого не ставшая менее ценной, дальнобойная до тысячи пятисот метров «снайперка».

– Она не пристреляна. Я специально попросил с не пристрелянной оптикой. Пристреливать сегодня будем? – я знал ответ, но всё равно спросил.

– Ага, – ответила жена, не отрываясь от своего занятия.

Я переоделся, выгнал из гаража старенький микроавтобус и сложил в него всё снаряжение, необходимое для стрельбы лёжа. Потом поднял голову вверх, намереваясь кликнуть детей, но те уже лежали на краю крыши и с любопытством наблюдали за моими действиями.

– На стрельбище? – спросил Арся.

– На стрельбище, – утвердительно ответил я. Детей с крыши как ветром сдуло.

      Вскоре они появились возле микроавтобуса и начали укладывать в него свои вещи. Арся принёс мою любимую пневматическую винтовку FX INDY, шведского производства, которым он мог пользоваться с нашего разрешения или в нашем присутствии, а Женька притащил старенький пневматический револьвер Crosman, который я купил по дешёвке на одной из барахолок Минска. “Впрямь как банда какая-то, – подумал я, с усмешкой глядя на них: – Осталось мне притащить парочку своих мечей и можно выходить на большую дорогу.”

Пришёл Байрон. Он уселся возле машины и, высунув язык, стал внимательно наблюдать за нашими сборами. Малявка к этому времени давно сидела на заднее сидении, хотя знала, что никуда не поедет. Она, так сказать, просто принимала участие в сборах. Я отправил детей на кухню за термосом и бутербродами, а сам сел на траву рядом с Байроном. Пёс тщательно обнюхал моё ухо и, вздохнув, положил свою тяжеленную голову мне на плечо. “Интересно – подумал я: – Он когда-нибудь меня лизнёт, или нет?” Этот добродушный и бесконечно преданный пёс ещё ни разу никого из нас не лизал. Зато проявлял свои чувства тем, что легонько прикусывал своим хозяевам кожу передними зубами, порой оставляя небольшие тонкие синяки. Мы называли их собачьим поцелуем.