Огибая свет (СИ)

— О, — покивал Данав фер Шири-Кегарета, — мой братец (как ты изволил выразиться) вообще знатный обманщик. Я ведь ещё не успел рассказать, как он подлым обманом выманил у меня нечто очень важное? Как подменил базы данных так, что даже мои сторожевые конструкты не заметили утраты ценности? Ох, Ланс, если бы ты только знал… а ведь пропажа способна изломать привычный тебе мир до полной неузнаваемости, да ещё и лишить его будущего… Впрочем, я убеждал тебя в этом буквально вчера. Жаль, что не сумел…

Я невольно нахмурился, пытаясь разобраться в многослойности скрытых смыслов. Которых, нужно заметить, с каждым днём становилось лишь больше.

Байши, мой собеседник совершенно не зря получил сравнение с хищной пустынной тварью — он был таким же склизким, чешуйчатым и зубастым ублюдком. Вот только хвост ему собственный кусать, а не меня…

— Яри-яри… — наигранно охнул я, краем глаза подмечая нервное нетерпение Шникки. — Ты снова завёл песню о перехвате опостылевшего кулона⁈

— Нет, — запросто ответил Карп, внезапно удивив. — Не про него. Я говорю про нечто куда более важное. Клянусь всей своей империей, Ланс, ты стучишься не в ту дверь. Прошу, не верь Диктатиону. Мы с тобой на одной стороне, честно. Просто ещё слишком рано… — Он задумчиво отмахнулся жестом живых, на который не имел ни малейшего права. — Ох, мой мальчик, боюсь, пока тебе не понять… В общем, просто прошу — не делай того, о чём станет просить Хадекин Кри.

— Ох, парни-парни, — улыбнулся я в тон джи-там, едва удержавшись, чтобы похлопать в ладоши. — До чего же красиво вы научились *издеть. Годы практики, полагаю?

— Ланс!

Карп не рявкнул, но ощутимо повысил голос, болезненно напомнив о переговорах в «Слюдяном небесном мосте».

— Спрошу для понимания: ты вообще знаешь, кем мнит себя моя вторая половина? Аватаром древнего бога Энки, который собирается сотворить людей, вылепив их из глины мирового океана! Однако же если станешь говорить с ним, уточни, какой именно ценой господин фер вис Кри собрался этого добиться.

Я помолчал.

Пожевал сухую губу и мельком убедился, что Ч’айя по-прежнему не попадает в объектив. Наши безымянные надзиратели всё также настороженно присматривали за затянувшимся разговором со стороны, не осмеливаясь торопить. А вот Шникки был похож на того, что готов потерять последние капли выдержки.

Безусловно, он слышал дерзкие снисходительные реплики, вылетавшие из пасти треклятого Джадуга; прекрасно понимал, кому они адресованы; и до сих пор не мог взять в толк, почему его жестокосердный казоку-хетто до сих пор не отдал ему тайного приказа мгновенно покарать наглеца…

— Если твой братец считает себя неким Энки, — спросил я чуть тише, но не спуская со Шникки внимательного взгляда, — то кем тогда мнишь себя ты?

Вокруг нас продолжала радоваться и напиваться толпа.

На экранах мельтешило, динамики ревели. Комментаторы сотен мицелиумных каналов наперебой обсуждали начало первых дворовых игр, причём многие из них делали это прямо через уличные системы звукового оповещения, перепростроченные местными умельцами-глаберами.

Замыкающий построение лжекриит не удержался, уставился на ближайшее свето-струнное полотно и теперь жадно наблюдал, как команды Бонжура делают пробные шаги к победному пьедесталу по окрашенному кровью песку овальных арен.

Возбуждение обитателей 13-й улицы росло.

Росли и градусы потребляемых напитков, громкость музыки и высота визгливых выкриков. Ещё несколько компаний на заплёванном тротуаре у «Куска угля» пустились в пляс. Неподалёку от них завязалась вялая потасовка, в которой болельщики оплошавшей на розыгрыше команды пытались выместить злость.

Вообще-то я считал, что едкий вопрос Данаву фер Шири-Кегарете останется безответным. Однако тот всё же отреагировал, причём терпеливо и спокойно, будто бы болтая о совершенно обыденном:

— Если рассуждать в упомянутой системе координат, Ланс, то я был бы Абзу. — И сразу пояснил, заметив мою растерянность: — Мировым подземным океаном, сисадда? Очень старым богом, сущностью всех сущностей, мостом в бесконечную пучину Тиамат. Это мне, Ланс, суждено сотворить новых богов. Мне, а не братцу. Но спешить нельзя. Эмиссары ещё не одобрили мир, в котором ты существуешь, а потому пучины Тиамат могут повторно уничтожить…

— Хватит.

Я сказал это негромко и вовсе без угрозы, но джи-там послушно умолк.

Всё вокруг начало серьёзно бесить неуместностью: нелепое празднество, напускная радость бонжурцев и полный безумия спортивный транс, в который вгоняли себя любители штормбола. Видит Благодетельная Когане Но, но вопли пьяных крыс вокруг — дурной фон для вдумчивых разговоров о судьбах Тиама…

— Гладко чешешь, Карпик, прямо по шерсти, — пробормотал я, устало качая головой. — Или теперь мне называть тебя Абзу?