Оглашенные

Охрана давно опустила руки: в сторожке тоже нет света, нет телефонной связи (мобильный телефон есть только у старшего охранника, начальника кооператива и у одного из охранников), а в гаражах с наступлением ночи хоть глаз выколи. Единственный источник света – керосиновая лампа (подарок начальника охране), и та не горит. Нет керосина. В сторожке грязно, сыро и темно, как в какой-то первобытной пещере. Почти не верится, что за пределами кооператива – XXI век. Компьютеры, Интернет, мобильная связь…

– … Ну, ладно-ладно. Дежурьте тут у меня, – донесся до меня голос начальника кооператива. – Посматривайте там за крайним гаражом. Я ушел. Все.

И начальник ушел.

Скрипнула входная дверь сторожки. Человек в поношенном сером плаще медленно выступил из первобытного мрака. Вот он поставил в угол огромную суковатую палку, подошел к печке-буржуйке, снял с нее тихо кипящий закопченный чайник. Чайник, буржуйка (и вообще вся обстановка вокруг), вызывает ассоциации с Гражданской войной, разрухой, большевиками и Лениным в Смольном.

Гулко стуча по подгнившему дощатому полу самыми натуральными кирзовыми сапожищами, человек в поношенном плаще подходит с дымящимся чайником к столу и льет кипяток в треснутую чашку. В чашке уже лежит пакетик с каким-то травяным чаем. Помешивая ложечкой сахар, человек в кирзовых сапогах садится на соседний со мной топчан. Заметив, что я не сплю, он воздевает лицо к закопченному потолку и восклицает с мукой в голосе:

– Шо це робиться. Левой рукой на Библии. Шо це робиться!.. И это кандидат в президенты?!. Во це мы дожили. Последние времена!

– Да, – почти машинально соглашаюсь я, – как говорится, оглашенные изыдите, оглашенные изыдите.

– Шо? Шо ты казав?

– А, да это я так. Приснилась.

– А, – облегченно вздыхает Дмитрий, – мне, тож, бачишь, вчера вранци приснилось, якись такой бис в левое ухо шепчет: наше время, наше время. Чуешь, выходит сон в руку. Скоро вони, масоны, своего слугу в Киеве посадят. И все. Последние времена…

Апельсиновый поп