Оглашенные

– Здороваться надо, – говорит мне здоровенный небритый детина, занимающий своим массивным телом, наверное, с полскамейки. Впрочем, детина выглядит вполне добродушно и совсем не по уголовному.

Я скомкано поздоровался, угрозы не было, и все равно я чувствовал себя неуютно. По телесериалам и НТВ-шным передачам про «ментов» и уголовников я помнил: обычно после этого вопроса начинают бить.

Детина окинул меня с ног до головы.

– Понятно, 309-я, часть первая, – сказал он совсем подобревшим голосом. – Ладно, траву у тебя не спрашиваю, ясно, мусора отобрали, ну а курить-то хоть есть?

Курить у меня, слава Богу, было. Отобрали все, на чем бы я с горя мог удавиться. А сигареты вот оставили. Кое-как приткнувшись на краю скамейки, разглядываю своих сокамерников. Да, большинство тут таких, как я. Статья 309, часть первая. Употребление и транспортировка наркотических веществ. Есть и уголовный элемент. Но их немного, и они держатся особняком.

И все-таки некий внутренний инстинкт самосохранения срабатывает. Никогда еще не чувствовал себя столь «аскетично», никогда еще не был столь молчалив. «На вопросы отвечать, но самому ничего лишнего не говорить, вести себя крайне сдержано. И слушать, что говорят другие».

Кое-что я услышал. Оказывается, новые областные власти, выслуживаясь перед революционным оранжевым правительством в Киеве, решили этак одним махом, по-революционному, покончить с употреблением легких наркотиков на Юге и Востоке Украины. Вероятно, по их соображениям, прекратив употреблять марихуану, Юг и Восток станет меньше поддерживать Януковича.

Операция была проведена с надлежащим рвением. Доказательством тому большая часть моих сокамерников, идущих по той же статье, что и я. Под раздачу попали даже «металлисты» (торговцы черным и цветным металлом). Эти-то уж совсем непонятно за что! Часть металлистов голосовала за оранжевых в детской надежде, что с приходом «майданутых» Европа распахнет нам навстречу свои двери. И мы эти двери завалим цветным ломом…. 

Сырая и зловонная ночь затопила камеру. Разместившись, кто на ребристых скамейках кто прямо на полу, мои сокамерники постепенно заснули. Скорчившись на скамейке в самом углу, я тоже попытался уснуть. Но сон не шел. В голове продолжали копошиться тревожные мысли: