Оглашенные

– Интервью? – Вспыхивает Максим, – с Михаилом! Расскажи! Это действительно интересно!

Рассказываю, как Михаил давал интервью. Максим весь оживает, начинает крикливым голосом изображать Михаила, дающего интервью. Картина, правда, больше похожа не на Михаила, а на «Ленина в октябре».

Посмеялись.

Вспомнилось еще, как Андрей после Михаила ринулся, было, интервью дать. Но его никто слушать не стал.

Посмеялись еще раз.

Максим изобразил унылое, обиженное лицо:

– Эти сектанты, эти масоны, эти нехристи, эти проститутки – проговорил Максим голосом Андрея (вышло немного похоже).

Наконец, перешли на тему вчерашнего восьмичасового выпуска новостей по СТБ. Поведал Максиму, как мастерски у нас умеют резать отснятый материал, как манипулируют нашим сознанием, показывая только то, что выгодно «либерастам» и прочим демократам. Но тут Максим со мной, конечно же, согласился. И спросил меня с надеждой в голосе:

– Что нового в России?

У Максима нет кабельного телевидения. У меня есть. Дом, в котором живет Максим, не подключен к кабелю. А новости российские сегодня на Украине можно узнать только, либо купив спутниковую антенну, либо подключившись к кабелю, либо через Интернет. Интернета у Максима нет, как, впрочем, и у меня.

Слава Богу, ушли от разговора на тему личностей. Гадостно сладкое чувство на душе обычно от таких разговоров. Сегодня больше гадостно, чем сладко (те, кого мы сейчас судим, стоят возле театра, молятся, а я дома гнию).

– В потихоньку возрождается государственность, – вещаю я Максиму, философски закатив глаза. – Путин выстраивает «вертикаль власти». А то Россия уже по кускам распадалась. Татарстан свою конституцию писал… И в Чечне полегче стало. Остались мелкие бандформирования…

Вышли на «просторы России», и Максим сразу преобразился. Выпрямился во весь рост, глаза загорелись. В Максиме заговорил военный историк и патриот России. Ну, и еще военный романтик. Максим может часами увлеченно говорить о карфагенской коннице, о римских легионах, об особенностях русской кольчуги, о Наполеоне, Первой Мировой, Адольфе Гитлере и Иосифе Виссарионовиче. Вот тогда слушать его приятно и время летит незаметно…

Дело к вечеру. Кофе выпито. Насытившийся разговорами Максим задумчиво глядит в окно.

– Вот раньше было время! – говорит он, – помнишь, 92-й, 93-й, 94-е года. «Стройка», «рок-н-ролл». Как мы бухали, какие устраивали тусовки. – Максим тяжко вздыхает, – ну ладно, мне пора. Прости, чем обидел…