Оглянись, я за твоей спиной (СИ)

— Я это произнесла вслух? — Ужаснулась Ветерок и вдруг увидела, что от её чудодейственного состава в стакане осталось совсем немного. — Ты выплеснул весь настой на стол, теперь надо его заново варить.

— Ещё чего, я эту гадость пить не буду. Сделай мне кофе, я уже почти здоровый.

— Нет. — Строго ответила Ветерок. — Ты будешь пить этот настой, но пока я его варю, ты поднимешься в ванную комнату и…помоешься.

Тимофей смотрел на неё из подлобья. Он боялся нарушить ту тонкую ниточку взаимопонимания, которая только что между ними протянулась, но и пить гадость в стакане не хотел.

— Предлагаю компромисс. — Сейчас я пью кофе, затем иду в ванную. — Он ущипнул свою грязную футболку. — Но у меня нет чистой одежды, поэтому, ты находишь мне чистую футболку, а я…пью твою лечебную гадость?

Ветерок минуту думала, нет ли в его словах подвоха, и не найдя его, согласилась.

Фельдшер пришёл навестить Тимофея, когда он был уже чистеньким, одетым в ещё одну старенькую футболку Данилы, и с большим выпитым стаканом лечебного состава в желудке.

Реакция на больного у него была замечательной. Он восхитился его состоянием, прослушал лёгкие Тимофея и… разрешил встать с постели.

— Значит, мы можем ехать в город? — Спросила его Ветерок, но взглянув на Тимофея, фельдшер отрицательно мотнул головой.

— На улицу ему ещё нельзя. Завтра, можно, а сегодня… нельзя. На ночь — мазь на грудь и спину, а тулуп…отменяю, можно заменить его…объятиями. — Фельдшер подмигнул Тимофею, но увидя широко раскрытые глаза девушки, поправился. — Я имел в виду тёплое одеяло.

— Странная методика лечения у вашего фельдшера. — Сказала Ветерок, когда мужчина ушёл. — Мазь, тулуп….объятия. А может, — она пристально посмотрела на Тимофея, — вы оба «водите меня за нос»? Очень хитрые были у него глаза, у этого фельдшера.

Тимофей быстро замотал головой и для верности закашлял. — Поверь мне, Элла, этот фельдшер — специалист своего дела. У него все поголовно вылечиваются.

— А как же Данила Иванович? Он попал в больницу с воспалением лёгких. Я говорила со Светланой по телефону. Ему назначен курс лечения антибиотиками. Сейчас она дома и спрашивает, приехать за нами или нет?

— Это ещё зачем? — Возмутился Тим. — Я приказал ей ни на шаг не отходить от Данилы! Пусть возвращается в больницу и…живёт там, иначе уволю. Так ей и передай!

Ветерок медленно перемещалась по небольшой кухне, рассматривая содержимое всех шкафов, полочек и холодильника. На душе её было противно. Дожить до двадцати пяти лет и не научиться готовить — стало ощущаться позором в жизни. Тимофей ей явно намекнул, что хочет вкусно пообедать. Он даже рассказал ей, как совсем недавно ужинал в доме своей невесты, и там угощали его царским пловом.

Ветерок слушала его и мысленно восхищалась кулинарными способностями Марь Иванны. Она на это была не способна, и теперь не знала, что делать. Она умела готовить только «яичницу из всего», но ею третий раз не обойдёшься. Значит, надо звонить Марь Иванне и каяться. Пусть научит меня, как приготовить обед для Хромова.

— Вот сколько раз я тебе говорила, Ветерок, — слушала она нравоучение женщины по телефону со скорбным видом, — учись готовить, учись готовить, девочка? Но ты была упряма, и вот, судьба тебе преподнесла урок. Когда тебе надо показать себя перед начальником, то ты…оказалась бессильной?!

Ветерок глубоко вздохнула и ответила. — Да, да, Марь Иванна, я такая. Хватит тянуть резину, говорите рецепт самого вкусного вашего обеда.

— Хорошо, давай, перечисляй продукты, которые у тебя есть…

Почти полчаса Ветерок диктовала ей перечень продуктов. Женщина охала в телефонную трубку, но сдерживала свое негодование. В конце концов, она сказала. — Всё, хватит, Ветерок, я поняла, что готовить тебе не из чего, так что слушай меня…

Записав подробную кулинарную инструкцию яко бы вкусного обеда, Ветерок на прощание спросила. — Марь Иванна, а как себя чувствует Элла?

— Да, что Элла? С ней что-то странное с утра творится. Приехала вчера домой почти за полночь. Вся такая нервная, разбудила меня и заставила готовить для неё отвар. Сказала, что была в контакте с больным человеком. Ну, я и приготовила, да положила в него пижмы для горечи. — Женщина рассмеялась. — Ой, девочка, ты бы видела её. Она его пила вся сморщенная от горести. Говорила, что эта гадость несусветная, но всё равно пила, передёргивая плечами. Я чуть со смеху не заикала. Я сегодня с утра, новый вертел устроила. Потребовала вызвать к себе врача на дом. Я ей лоб пощупала — он холодный. Посмотрела её язык. Ничего страшного в ней не нашла, а она одно твердит, мол, всё тело её болит и ломит. Нашла у себя на локте красное пятнышко и запаниковала…

— Короче, она потребовала вызвать к ней машину «скорой помощи», которая увидя её не накрашенной, тут же увезла в больницу? — Спросила Ветерок.

— Нет. Я уговорила её позвонить подруге — это её успокаивает. И вот, уже целый час она общается с какой-то Иринкой.