Оглянись - пришельцы рядом!

Блейд, очарованный, покинул опушку. Он двигался прямо к алтарю, окруженному кольцом теплой юной плоти, такой соблазнительно-дразнящей, такой многоликой, разнообразной, сладостной… Он миновал разбросанные в траве хитоны; тонкая прозрачная кисея вздымалась волнами под его ногами, исходила волшебным ароматом девичьих тел. До хоровода оставалось с десяток шагов, и он замер, приглядываясь к молодым плясуньям, сравнивая, выбирая.

Эту… нет, лучше ту… или все-таки эту…

Он прыгнул, подхватил на руки девушку; темный шелк волос расплескался по груди, алые губы дрогнули в испуганном вскрике. Флейта замолкла, хоровод распался, нагие фигурки заметались перед алтарем, словно моля свое божество о защите, и тогда загрохотали барабаны. Они стучали мерно, грозно, воинственно, и темная опушка дубовой рощи вдруг ощетинилась копьями.

На Блейда надвигалась фаланга. Теперь на поляне сверкали не девичьи нагие тела, а бронза панцирей; не прозрачные хитоны шевелил ветерок, а развевал плащи и жесткие плюмажи; не гибкие тонкие руки плавно струились в воздухе, а пронзали его копья и мечи. И девушка, пойманная им, вдруг превратилась в меч: длинный блестящий клинок с рукоятью из оникса, черного, как локоны красавицы, теплого, как ее кожа.

Любовь, битва! Нежные объятия после смертельной схватки, кровавый бой после поединка в постели! Что еще нужно мужчине!

Подняв сверкающий клинок, Блейд испустил боевой клич.

* * *

– Ты что ревешь, как гризли во время случки? – Темная рука Гарри Нибела вцепилась в воротник комбинезона, и невесомое тело Блейда выплыло из ящика. Он раскрыл глаза, осмотрел крохотный отсек, принюхался к затхлому воздуху и буркнул:

– Сон…

– Что – сон?

– Сон не дал досмотреть, дьявол тебя побери! Боюсь, скоро у нас станет на одного пилота меньше.

– Ну, а я-то при чем? – Гарри на всякий случай отодвинулся. – Центр на связи. Интересуются самочувствием телескопа… значит, какая-то шишка хочет с тобой поговорить, командир.

– Ладно. Скажи, сейчас буду.

Блейд подплыл к вакуумным удобствам, воспользовался, потом протер руки и лицо влажной губкой. Опускаясь в кресло второго пилота, он кивнул Дугласу; тот кивнул в ответ. На лицо Керка падали блики от огоньков на приборной панели, и оно казалось раскрашенной маской индейца: зеленоватый рот и подбородок, алое пятно на щеке, голубые полоски на лбу. Странник подумал, что сам выглядит, скорее всего, не лучше.

Он взял наушники с дрожащим на изогнутом стерженьке шариком микрофона и водрузил эту конструкцию на голову. Большие круглые диски плотно прижались к ушам, отсекли едва слышную воркотню приборов, поскрипывание кресла Дугласа, шелест и стук – второй пилот копался в ящике, выбирая обеденный рацион.

На связи был Стоун.

– Как дела, Дик?

– Все в порядке.

– Вам привет от шефа.

– Надеюсь, вы не…

– Нет-нет, не беспокойтесь. Вы выполняете важное задание в Сан Франциско… или в Лос Анджелесе… Ревизию местных веселых домов, я полагаю.

– Благодарю за доверие, Дэйв.

Стоун помолчал.

– Дик, мы можем поговорить приватно? Так, чтобы не слышали пилоты?

– Что касается вас… – начал странник, бросив взгляд на Дугласа.

– Речь не обо мне, меня они не слышат. Но я хочу задать вам несколько вопросов и получить ответы. Совсем не обязательно, чтобы они дошли до их ушей.

– Боюсь, это трудно устроить. Как вы и предупреждали, тут между креслом и… гмм… прочей мебелью колена не просунешь.

– Придумайте что-нибудь, Ричард. Вы же такой изобретательный человек!

– Ну, хорошо… ждите, Дэйв. Сейчас я посоветуюсь с экипажем.

Блейд сдвинул наушники чуть повыше и сказал:

– Парни, мне надо провести один секретный разговор. Какие будут идеи?

– Я могу заткнуть уши поролоном и лечь в твой гробик, – быстро сказал Нибел. – А Керка мы вышвырнем за борт.

– Ты все равно вытащишь затычки и будешь подслушивать государственные тайны, – возразил Дуглас. – Поэтому в контейнер Дика заберусь я, но сначала двину тебе в ухо – так, чтобы полчаса звенело.

Блейд усмехнулся.

– Вы в курсе поданных предложений, Дэйв? – спросил он, придвинув к губам шарик микрофона.

– Да, я все слышал. Вы можете сделать так, чтобы звенело в ушах у обоих? И как можно дольше?

– Это было бы слишком жестоко, сэр. В конце концов, эти парни еще пригодятся… мне, по крайней мере.

Он увидел, как Нибел в комическом ужасе схватился за голову – видно, решил, что шишка из Центра велит командиру выкинуть за борт обоих пилотов.

– Ну, так что предложите вы сами? – нетерпеливо произнес Стоун.

– Спрашивайте, Дэйв, я отвечу.

– А! Понял! Эзопов язык?

– Если вы не владеете китайским, то это все, что нам остается.

После короткой паузы – видимо, генерал пытался поточнее сформулировать вопрос – в наушниках послышалось:

– Ваш первый пилот передал кое-какую любопытную информацию.

– И что же, это новость для вас?

– Нет, разумеется. О подобных встречах сообщают почти все наши астронавты. И русские, насколько мне известно, тоже.

– Чего же вы хотите от меня?

Генерал хмыкнул; Блейд не мог понять, какую эмоцию выражает этот звук – то ли раздражение, то ли Стоун развеселился.

– Вы подтверждаете этот факт?