Оглянись в темноте

Особенность мясного и рыбного ряда в том, что возле него собирались собаки и кошки. Причем и те, и другие люто ненавидели друг друга, в результате чего случались серьезные драки. Чаще всего кошки проигрывали, потому как псы по одиночке не шастали. Сами торговцы бродячую живность не подкармливали, мало того, то и дело норовили пнуть или отогнать палкой. Но только отогнать, совсем прогонять псов и кошек с рынка не торопились; не будь тут этих лохматых тварей, местные крысы попортили бы весь товар. Весьма своеобразная экосистема получалась. Псы и кошки приходили на рынок в надежде получить угощение от людей, но в результате очищали торговые ряды от засилья крыс.

Десяти ножей, что принес мне мясник, вопреки моим опасениям, что мол провожусь весь день, хватило до обеда. Я уже наловчился придавать ножам приличный внешний вид и аккуратно затачивать лезвие. С каждым разом получалось все лучше.

Сборщики исправно брали ежедневную плату, ничего больше не требуя. Если платишь как положено, сиди работай сколько влезет, разрешение от гильдии или какие-то другие лицензии не спрашивали.

Мясник моей работой остался очень доволен. Бурчал что-то о том, что прежде носил ножи на заточку оружейнику, а у того мол точильный круг, точит быстро, но заточка все равно получается грубой, не то что у меня.

Тут как раз все понятно, оружейник точит более грубым камнем, потому что кромки оружия, как правило более твердые и сделаны из хорошего металла. Шоркать на тонком камне целый меч, как тот что я видел у мастера-сержанта, пупок надорвется, там и камень побольше нужен, а не те огрызки что есть у меня. Это в моем прошлом мире, иные кухонные ножи по качеству металла мало чем уступали оружейному. Мне на сорок пять лет как раз один такой нож подарили, зная о моем увлечении кулинарией. Но у него и цена была, больше двадцати тысяч, и это был скромный подарок из линейки ножей, далеко, не самого высшего качества.

В моем способе заточки ножей, было небольшое конкурентное преимущество. Я мог произвести заточку очень тонко, максимально, насколько это позволял точильный камень. Результат работы было видно сразу. Другой вопрос сколько такая заточка продержится. Это уже на все сто процентов зависит от качества металла и местные это прекрасно понимали.

Второй рабочий день принес мне семь полных медных яров. Искать жилье на эти деньги пока не имело смысла, а вот обновить одежду стоило. Опрятный внешний вид хоть и не скрывал моего увечья, но хотя бы не делал похожим на нищего оборванца.

Вчера, бродя по улицам города, я видел лавку где торговали одеждой, но почему-то мне кажется, что товар на том прилавке мне будет не по карману. А еще очень хочется есть. Это важней. За последние два дня я съел два пирожка с капустой, этого явно недостаточно, мое новое тело и без того тощее. Для растущего организма недоедание, позже, может аукнуться серьезными последствиями.

Рынок уже опустел. Я аккуратно собрал весь свой инструмент, уложил в кадку точильные камни, завернутые в тряпку, стянул все это кожаным ремнем повесил как рюкзак на спину и прижал лентой наплечной сумки.

Из-за того, что у меня на голове был капюшон, я не заметил, как кто-то, тихо подошел с левой стороны и сильным толчком швырнул меня на землю. Рухнув в грязь, я попытался сгруппироваться, но тут же получил два довольно сильных удара по ребрам и по спине. Еще один удар пришелся по ногам и в голову, которую я отчаянно закрывал руками. Пока трое меня избивали, кто-то четвертый с треском рвущейся ткани сорвал с меня сумку, часть инструментов посыпалась на землю. В этот же момент избивать меня прекратили, и я услышал быстрые шаги, переходящие на бег.

От боли и обиды на глазах навернулись слезы, хотелось матерно выругаться, но сдержался. Сам виноват, потерял бдительность. А ведь подобного развития событий следовало ожидать. Беспризорные подростки сбились в шайки и вскоре криминализировали всю рыночную округу. В торговые ряды они не лезли; здесь с ними не церемонились: продавцы давали дружный отпор, а могли и забить до смерти. Оккупационные власти смотрели на это снисходительно, дескать — подумаешь убили, — зато преступников меньше стало! Поэтому местная шпана охотилась за теми, кто не мог оказать им сопротивление.

Поколотили меня знатно, по всему телу синяки останутся, да и старый шрам на виске, как напоминание о сражении на городской стене, начал сильно кровоточить. Зараза! Черт бы побрал эту уличную шпану! Судя по силе удара и нескольким силуэтам, которые я успел рассмотреть это были довольно крупные подростки. Наверное, такие же оборванцы, как и я, решили воспользоваться моей убогостью и тем, что не могу дать сдачи. Легко отделался: могли запросто и ножом пырнуть…