Оглянись в темноте

Как мог, разжег печь лучинами и подкинул несколько крупных поленьев. Через силу натаскал воды в большой бак из колодца во дворе. Согрел воду, замочил для стирки грязную одежду, присыпав серым пеплом из печи. Сначала сидя на полу, потому, что очень кружилась голова, помылся сам теплой водой из тазика, выливая воду из ковша прямо на себя. Грязная вода растекалась по полу и просачивалась в щели. После этого, прошелся бы тряпкой по половицам, но сейчас просто нет сил. Переоделся в чистую одежду, тоже сидя. Застирал как мог грязные вещи, отжал и повесил сушиться над печью. Еще раз набрал чистой, кипяченой воды, добавил в нее немного уксуса, и стал обрабатывать рану на виске. Для того, чтобы внимательно осмотреть полученный шрам, использовал осколок настоящего зеркала. Если подносить его очень близко к лицу, то резкость немного улучшалась, и я мог рассмотреть себя: внешность, черты лица. Я и так их видел, и мог хорошо запомнить, но сейчас в зеркальном отражении мои глаза выглядели очень пугающими. Просто сплошные бельма. Не знаю, что могло так повлиять на них. Последствия удара, травма, или отравление чем-нибудь. На первый взгляд со стороны выгляжу абсолютно слепым. Благо, хоть способен различать некоторые предметы и силуэты, отличаю свет от тени, а при удачном освещении, так и лицо человека. Но это надо оставить при себе. Для всех остальных — я ослеп. Так будет лучше.

Вот и пригодятся навыки, что получил на курсах актерского мастерства, которые начал посещать еще в прошлой жизни, сначала по рекомендации приятельницы, а затем сам, увлекшись процессом. Даже в нескольких любительских спектаклях сыграл, где показал неплохой результат. В действительности, я шел на эти курсы для того, чтобы немного раскрепоститься в общении с людьми, особенно с противоположным полом. Долго не мог решится, но все же переборол свою неуверенность и стал посещать занятия, как потом оказалось, это и для работы было полезно. Так что теперь смогу применить все, что смог оттуда извлечь и фактически имея пусть и не самое острое зрение, сыграть роль абсолютно слепого. Попыток у меня много, а времени для репетиций и отработки образа и того больше.

Приготовить себе еду сил уже не было, да и нет уверенности, что в доме что-то съестное осталось. Только залитые воском головки чеснока висящие над полкой с посудой в короткой связке. В глазах темнело и хотелось лечь. Кровать мастера я занимать не стал, улегся на свою лавку в прихожей, предварительно, закрыв дверь на засов.

В любом случае, мне придется уходить от мастера. Не знаю пока куда, но время чтобы что-то придумать, у меня пока есть. Эта мастерская не его собственность: арендована у городского цеха ремесленников. А это выплаты, как здесь принято — раз в декаду. У меня денег нет вовсе. За работу мастер мне не платил, только кормил. А если было нужно что-то купить, он, отправляя меня, выдавал деньги на покупку, а потом строго спрашивал сдачу. С таким увечьем он меня не оставит. Наощупь много не наработаешь. Рисковать и без того скудным заработком он не станет и нахлебника терпеть не будет. Уходить из города смысла нет; столица, хоть и поверженная захватчиком, единственное место, где можно найти себе посильную работу и пропитание. Но вот что я могу делать, будучи практически слепым? Петь жалостливые песни, прося подаяние? Рискованно. Участь попрошайки незавидна — они долго не живут. Тем более такая деятельность запрещена. Я немного умею играть на пан-флейте. С десяток мелодий смогу выдать, но вот самой флейты нет и, возможно, что в этом мире ее не знают. Эту проблему нельзя откладывать, потому что есть хочется уже сейчас. Но сначала — поспать… хоть немного.