Огнеда

— Ты боишься меня? — вдруг спросил куратор низким, чуть хрипловатым голосом.

— Н-не знаю, — смутилась я, и все же еще сделала пару шагов от него, отгородившись спинкой дивана.

— Что ж… хор-р-рошо! — процедил мужчина сквозь зубы и сед на свое кресло. — Садись… твой ужин остывает.

— А я… как бы уже наелась, — прошептала в ответ, и не сдвинулась с места. — А можно воды?

Эр-Гро поднял руку и проговорил что-то на незнакомом языке в переговорник, встроенный в его нарукавник, и ответил мне:

— Сейчас принесут. Присаживайся.

Глава 8

И именно в этот момент мне так захотелось остаться одной, да и усталость все больше давила на плечи. Чувствую — еще немного и нервы сдадут. Столько неопределенности и осознание той глупости, что я совершила, при этом столь не свойственной мне.

— П-простите, я могу вас просить перенести… хм… переговоры на утро. Не подумайте, что я не благодарна вам за… заботу. Очень благодарна, — посмотрела на куратора, тот снова принял позу внимания, наклонив голову в сторону.

— Огни, мне не нужна твоя благодарность, — вдруг грустно произнес куратор. — Просто произнеси мое имя.

Упрямо поджала губы и сложила руки на груди, копируя его излюбленную позу.

— Ну хотя бы разочек, — с легкой иронией настаивал мужчина. — Нет? Если ты и правда так благодарна, как говоришь, то сможешь это сделать?

Мотнула сердито головой в ответ, ибо моя интуиция просто вопила не соглашаться.

— Что ж… — вздохнул мужчина и поднялся. — Сегодня можешь отдыхать. С утра мы вернемся к разговору. Воду доставят через хозяйственный отсек. Двери я заблокирую. Если тебе что-то еще понадобится, сообщи мне по сети со своего нэс-бука.

Встрепенулась, удивленная, что я вдруг окажусь запертой, и выпалила:

— Почему заблокируете?! Разве я не имею право выйти?

— Нет. До тех пор, пока мы с тобой не договоримся, отсюда ты не выйдешь, — как отрезал, произнося это холодным голосом.

— Что?! Так не честно!

— Не честно?! — вдруг вспылил Эр-Гро и метнулся ко мне.

Я не успела даже пискнуть, как оказалась зажата в руках куратора, прижавшего меня к себе так сильно, что показалось — кости захрустели.

— Не честно другое, Огни. Это делать вид, что ты ничего не понимаешь, игнорировать мои просьбы и требования! А теперь следи за моей мыслью: я приказал не посещать танцпол — ты нарушила и сломала идентификатор, затем спровоцировала драку, за которую кадеты рискуют вылететь с практики. Но этого было мало, да?!

Я уже задыхалась, так как мужчина поднял меня за талию повыше, и уставился своими черными разъяренными глазами в мои, такие напуганные и полные слез.

— Инсценировала суицид и окончательно уничтожила идентификатор и, спрашивается: для чего? Лишь бы не подписываться документ, который позволил бы тебе не оказаться в той мясорубке, в которую в ближайшие недели направят всю вашу группу! И когда я пытаюсь решить твою проблему, Огни, ты отказываешь мне в том, что в принципе для тебя не трудно! Всего лишь и надо обратиться ко мне по имени, — прорычал мне в лицо куратор и маска окончательно исчезла с его лица, а на меня смотрел истинно демон, и глаза уже не черные, а… Мамочки, почему они у него вдруг стали алыми?!

Я зажмурилась и сквозь слезы и боль от его рук произнесла:

— Хорошо… Дамьян, только отпустите меня… пожалуйста.

И в ту же секунду мужчина успокоился, выдохнул и удобнее перехватил меня на руках, направившись в спальню. Я уже готова была зарыдать, когда меня осторожно опустили на постель и тихо произнесли возле самого уха:

— И совсем не сложно это было сделать, верно? А теперь отдыхай, Огни, утром… все разговоры будут утром. А двери я все равно буду вынужден заблокировать. Мне бы не хотелось снова разбираться в последствиях твоих… необдуманных действий. Спокойной ночи, моя сиана.

И меня, с трудом удерживающую истерику, оставили, наконец, одну. Едва услышала характерный звук блокировки входной двери, поднялась и прошла в ванную. Умылась холодной водой, почистила зубы и заполучила, наконец-то, воду в пластиковой многооборотной бутылке. О, минеральная даже. Это вообще редкость. Напившись вдоволь, присела на кровать и задумалась. Истерить расхотелось — это первое, и способность думать вернулась, едва куратор исчез с поля зрения — это второе. В совокупности выходит, что он плохо влияет на мои мыслительные процессы, как впрочем, и на мои нервы. И это-то странно. Ибо я в принципе редко теряю способность мыслить, а нервы… а что нервы, с ними мы тоже как-то привыкли договариваться. Но, похоже, не в этом случае.