Огнем и броней

Испания бурлит. Впервые за много лет нашелся тот, кто реально нанес ощутимый удар по прибылям Торговой Палаты. То есть, совершил смертный грех, который нельзя простить ни при каких обстоятельствах. И сейчас сеньоры из Торговой Палаты исходят праведным гневом, призывая все кары небесные на головы проклятых еретиков. Марианну Австрийскую, являющуюся регентом при малолетнем короле и фактически правящую Испанией, осаждают просьбами "навести порядок" в Новом Свете, но она пока что колеблется. Память о судьбе Непобедимой Армады заставляет быть осмотрительным. И это здесь, фактически у себя дома. Тогда хоть половина кораблей, сильно потрепанных штормами и английскими пушками, сумела кое-как доползти до испанских портов. Здесь же сначала надо преодолеть Атлантику. В общем, советники при дворе как могли, отговаривали Марианну от опрометчивого шага. Но были среди них и ярые сторонники "восстановления порядка". Вот через них и надо действовать. Каким именно образом - это уже детали. Подключить католическую церковь в Испании - пусть тоже постарается (здесь Мэттью усмехнулся - хоть какая-то польза от попов!). В идеале было бы неплохо заручиться поддержкой в этом вопросе и у самого Римского Понтифика - Климента IX. Чтобы, так сказать, благословил добрых католиков испанцев на новый крестовый поход. Но Климент IX не дурак и ни с того ни с сего, под влиянием одних эмоций, такое важное решение не примет. Тем более, до него тоже дошла информация о тринидадских событиях и он не торопится объявлять их происками дьявола, заняв выжидательную позицию. Говорит, что нельзя слепо верить слухам, а надо сначала как следует разобраться. Правда, злые языки утверждают, что Понтифик сделал это из практических соображений. Дескать, дьявол творит такие чудеса, а Господь нет?! Как такое может быть?! И если действительно подтвердится, что события на Тринидаде - Чудо Господне, то как же тогда Понтифик будет выглядеть в глазах добрых католиков? Если несправедливо признает Чудо "кознями диавола"? И вся святая церковь вместе с ним? Зато, если выяснится обратное, всегда можно сказать, что предвидели это, но не торопились объявлять, дабы усыпить бдительность приспешников Сатаны. Но это Понтифик, до него высоко и далеко. И не факт, что он вообще захочет принять участие в такой рискованной игре. А если захочет, то как бы не на другой стороне. По большому счету, ему не нужна длительная война Испании с непонятным и сильным врагом и с непредсказуемым результатом. Ведь если Испания потерпит сокрушительное поражение не от единоверцев-французов, или даже не от еретиков-англичан, а от каких-то "пособников дьявола", то престижу католической церкви будет нанесен очень сильный удар. Что не может не волновать Климента IX, и вполне может сподвигнуть его на какие-то действия, направленные на нейтрализацию этого плана. Зато есть фигуры помельче и поближе, но тоже достаточно влиятельные и гораздо более доступные. Испанская инквизиция, например. В Испании ее позиции очень сильны и она может убедить Марианну принять нужное решение. Нужно лишь умело подтолкнуть всех в нужном направлении...

Но это мероприятия стратегического масштаба, с далеко идущими планами и их подготовка займет не один месяц. Сейчас бы разобраться с сегодняшними проблемами. После тяжелого перехода через Атлантику "Алиса" зашла в Плимут и простояла там пять дней, прежде чем продолжила свой путь к берегам Темзы. Помимо необходимости пополнения запасов и отдыха команды у Мэттью было здесь еще одно важное дело. В Плимуте жил его старый друг - Джереми Палмер. Человек далеко не простой и то, что в свое время они случайно встретились и подружились, можно было считать провидением господним. В тот день Мэттью, которому едва исполнилось двенадцать лет, убежал из дома. Он не выдержал постоянных издевательств, направленных на "изгнание беса", и хотел только одного - сбежать куда-нибудь подальше, где его никто не найдет. Действительность, как всегда, оказалась не совсем такой, какой он ее представлял. Едва он оказался в "неблагополучном" районе города, как тут же стал жертвой уличной подростковой шпаны, польстившейся на его богатую одежду. Неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не вмешательство незнакомца, случайно завернувшего в этот проулок. Видя, что стая уличных шакалов напала на хорошо одетого мальчишку, он тут же без разговоров пустил в ход свою тяжелую трость. Не ожидавшие такого развития событий юные маргиналы бросились врассыпную, оставив на земле четверых, которым "повезло" познакомиться с тростью мистера Палмера, как он представился испуганному Мэттью. Поскольку уже близился вечер, Палмер отвел беглеца к себе домой, чтобы он не влипнул в очередную неприятность, по дороге выслушав его историю. А дослушав горестную исповедь отчаявшегося подростка, только покачал головой и произнес слова, которые двенадцатилетний Мэттью Каррингтон, затюканный речами родителей и священников о христианском смирении и терпении, меньше всего ожидал услышать.