Огнем и мечом (пер.Л. де-Вальден)

— Пусть будет все по вашей княжеской воле, но если позволите высказать наше мнение, то я скажу, что вы, князь, со свойственной вам быстротой поняли намерение Хмельницкого; мне кажется, не надо обращать внимание на его письмо, но, обеспечив безопасность княгини, идти за Днепр и начать войну прежде, чем он вступит в переговоры с Польшей; нам было бы позорно и стыдно оставить подобное оскорбление безнаказанным. Я не считаю, впрочем, свое мнение безошибочным, высказывайтесь, господа, — обращаясь к полковникам, сказал он.

Обозный стражник Александр Замойский ударил рукой по сабле и, обращаясь к хорунжему, сказал:

— Вашими устами говорит сама истина. Надо сорвать голову этой гидре, пока она не разрослась и не проглотила нас.

— Аминь! — закончил ксендз Муховецкий.

Прочие полковники, по примеру Замойского, загремели саблями, а Вурцель сказал следующее:

— Милостивый князь! Для вас оскорбление уже то, что этот разбойник осмелился писать вашей светлости; только кошевой атаман имеет от Польши эту привилегию. Он же гетман-самозванец, которого, можно считать только убийцей, и Скшетуский был прав, что не взял от него писем к вашей милости.

— Я тоже так думаю, — сказал князь, — но так как я не могу захватить его самого, то накажу его в лице его послов.

С этими словами он обратился к полковнику татарского полка и сказал:

— Господин Вершул, велите своим татарам отрубить им головы, а старшего, не мешкая, посадить на кол.

Вершул наклонил свою рыжую голову и вышел, а ксендз Муховецкий, сдерживавший обыкновенно князя, умоляюще взглянул на него.

— Знаю, чего вы хотите, — сказал князь-воевода, — но иначе нельзя; эта казнь необходима, во-первых, ради тех жестокостей, которые совершаются мятежниками за Днепром, а также ради поддержания нашего достоинства и блага Польши. Нужно доказать, что есть еще кто-то, кто не боится этого злодея и обращается с ним, как с разбойником, который держит себя на Украине, словно удельный князь, и причиняет Польше такое беспокойство, какого она давно не испытывала.

— Милостивый князь, он пишет, что отпустил Скшетуского, — заметил несмело Муховецкий.

— Благодарю вас от имени Скшетуского за сравнение его с разбойниками. Но довольно, — прибавил князь, нахмурив брови. — Я вижу, — продолжал он, обращаясь к полковникам, — что вы все, господа, стоите за войну; такова и моя воля, Теперь пойдем на Чернигов, заберем по дорогое шляхту, а под Брагимом переправимся, оттуда уже двинемся на юг. А теперь в Лубны!

— Помоги нам. Боже! — воскликнули полковники.

В эту минуту отворилась дверь и на пороге появился Растворовский, начальник валашского полка, посланный два дня тому назад на разведку с отрядом конницы.

— Милостивый князь, — воскликнул он, — мятеж распространяется! Разлоги сожжены, в Васильевке наш полк уничтожен весь — до единого человека.

— Как? Что? Где? — раздалось со всех сторон. Но князь сделал знак рукой, чтобы все умолкли.

— Кто же это сделал, бродяги или какое-нибудь войско?

— Говорят, что Богун.

— Богун?

— Точно так.

— Когда это случилось?

— Три дня тому назад

— Вы напали на след? Догнали или спросили кого?

— Я напал на след, но догнать не мог, после трех дней было уже поздно. Дорогой я узнал, что они ушли в Чигирин, а потом разделились: половина пошла к Черкассам, а другая в Золотоношу и Прохоровку.

— А значит, я встретил этот отряд, шедший в Прохоровку, о чем уже доносил вашей светлости. Казаки сказали, что их выслал Богун, чтобы остановить движение крестьян за Днепр; я потому и отпустил их.

— Глупо вы сделали, но я не виню вас. Трудно не ошибиться, если на каждом шагу измена, — сказал князь.

— Боже милостивый! — воскликнул он вдруг, хватаясь за голову. — Теперь я вспомнил, что Скшетуский говорил мне о Богуне, и понимаю, зачем сожжены Разлоги. Верно, он похитил княжну. Эй, Володыевский! Возьмите сейчас же пятьсот человек и еще раз двиньтесь к Черкассам; Быховец с пятью сотнями валахов пусть идет в Золотоноши и Прохоровку. Не жалейте лошадей; кто отобьет девушку, тот получит в пожизненное владение Еремеевку. Скорей! А мы, господа полковники, двинемся на Разлоги в Лубны.