Огнем и водой

Говорил о своем путешествии, что-то присочинил, по ее глазам было видно, что она легко угадывает, где правда, а где выдумка. Рассуждал с адмиралом о геологии и морских баталиях. А под конец сбежал с его дочкой. Недалеко сбежал – на кухню. – У вас интересный отец, но, кажется, он не очень жалует сухопутных крыс вроде меня! – А почему мы до сих пор на «вы»?! – спросила она, улыбаясь. Невский почувствовал, что еще немного, и он влюбится окончательно и бесповоротно. На мгновение мелькнуло перед глазами лицо загадочной родственницы. Точно, не человек это был – волшебница какая-то добрая. Вот и не верь теперь в сказки!

* * *

Воды залива фосфоресцировали, словно в тропиках. Крошечные островки, разбросанные с обеих сторон дамбы, озарились в эту ночь призрачными огнями. Водители, собравшиеся пересечь дамбу, в большинстве своем поворачивали обратно.

Кладбище кораблей, раскинувшееся у Турухтанных островов, ожило. Вдоль старых корпусов прыгали над водной гладью бесчисленные зеленые огоньки. Старый ветряк бешено крутился под напором ветра, и некому было застопорить его, как всегда раньше делали при сильном ветре.

Часть подопечных Швеца была уведена в город их «смотрящим», появившимся на кладбище вскоре после приезда Курбатова. Между собой бомжи звали его Пугачом, была у него такая особенность: посмотришь в глаза, и кажется, что заглянул в какую-то бездну, и сразу тошнота подкатывает к горлу. Словом, странный человек, да и человек ли вообще – бог его знает. И в глаза Пугачу не смотрели.

Водил он их по городу, заставлял забираться в какие-то старые подвалы, искали что-то. Сами не понимали толком, что делают, но Пугач был доволен, иначе бы не получали они свое постоянное довольствие. «Что же это такое?» – думал иногда Швецов, рассматривая место на руке, куда был вживлен модуль. Он чувствовал, что за последнее время тот ушел еще глубже в его плоть. Видимо, была задействована какая-то прогрессивная технология, которая не позволяла участникам эксперимента попытаться удалить модули из своих тел. «Смешно, – подумал Швецов. – Кто же по своей воле расстанется с таким счастьем?!» Он забыл, когда в последний раз ел, жажда посещала его редко. Этот наркотик не дарил иллюзию силы, он дарил саму силу.

Сила во всем. Последние несколько часов Швецов провел в плотских утехах, но все еще чувствовал возбуждение.

Когда на корабли обрушилась воющая тьма, колесо ветряка сорвалось со своего места и улетело в темноту. Свет в каюте Швецова еще держался некоторое время благодаря аккумуляторам, но он выключил его сам – он давно научился видеть в темноте. Пошел к выходу, прислушиваясь к вою ветра, перешагивая через обнаженные тела. В воздухе стоял густой запах человеческого пота, семени, крови. Было приятно выбраться на свежий воздух из этой клоаки.

– Началось, – пробормотал Олег, распахивая дверь на палубу.

В следующую секунду старая мачта обрушилась, не выдержав напора ветра, и упала на палубу прямо перед ним. Повезло! Олег рассмеялся. Вокруг сновали черные мохнатые карлики, они выскакивали из дыры, пробитой упавшей мачтой. Проворные, словно обезьянки. Олег знал, что они встречаются в этих кораблях, но вот так – лицом к лицу сталкиваться не приходилось.

Ударом палки он отбросил первую тварь, подцепил крюком вторую, подкатившую к самым его ногам. Подцепил и отбросил за борт. Огляделся – твари исчезли, испугавшись его оружия. Над кораблями низко в воздухе порхали черные тени, похожие на воронов. Он погрозил им кулаком и отступил назад, опираясь на свою палку, как на трость.

Сам себе казался бессмертным, почти божественным существом. А эти маленькие ублюдки полагали, что смогут его убить! Один из них выждал, когда Олег подойдет к двери, и, выскочив из-за угла, впился острыми зубами в его искалеченное колено. Олег схватил карлика пальцами за загривок, пытался нащупать позвонки, но их не было, только шерсть, под которой перекатывались тугие мускулы. Тварь сомкнула челюсти. Швецов заревел от боли. Никто не поспешил к нему на помощь. Все спали.

«Их перебьют во сне», – подумал он о своих бомжах. Наконец, сумел стряхнуть с ноги карлика, и тот полетел, словно резиновый мячик, вниз по ступеням в темный трюм. Олег сделал несколько шагов, колено пронзила острая боль, и он, не удержавшись на ногах, сам заскользил вниз по трапу. Крик эхом пронесся по стальным внутренностям сейнера.