Огненная буря

Она была гадиной. При этом хорошенькой, со светлыми волосами, голубыми глазами и фигурой в виде песочных часов, но все равно она была змеей в наряде от Gucci. Ничего удивительного, что она вцепилась в моего брата. Хотя это не впечатляло. Она бегала за ним с детства.

— Кто твой кавалер, Эми? — промурлыкала она, блуждая глазами по Йену.

— Извините, как грубо с моей стороны. Йен, это мой брат Трипп, а это Пенелопа, — я остановила себя от дальнейших подробностей, так как боялась, что могу назвать Пенелопу сучкой-совратительницей, а Йена — сексуальным божеством.

— Откуда знаешь мою сестру, Йен? Она подцепила тебя в баре по дороге сюда? Такое не впервой, — с презрением сообщил Трипп.

— Никого я не подцепляла, он мой телохранитель, — саркастически перебила я. — Что если какая-нибудь силиконовая светская львица задумает прирезать меня в дамской комнате. — Я бросила на Пенелопу многозначительный взгляд.

Йен рядом кашлянул, и я была почти уверена, что так он скрыл смешок. Какое счастье, что он разделял мое чувство юмора.

Трипп хмуро зыркнул на меня.

— Ты можешь воспринимать хоть что-нибудь серьезно?

Я ответила ему таким же хмурым взглядом.

— А ты можешь хотя бы притвориться, что у тебя хорошие манеры, и относиться к моему гостю с уважением? С твоей гостей я обращаюсь подобающе, несмотря на то, что она любовница сатаны, — выпалила я, игнорируя притворный «ох» Пенелопы.

— Все в порядке, Эми, я уверен, брат просто защищает тебя. Я понимаю. Я брат Гвен, Йен. — Он протянул руку, которую Трипп пожал.

Пенелопа пристально смотрела на меня. Я ухмыльнулась ей, провоцируя сказать хоть слово. У меня уже много лет чесались руки дать пощечину этой злобной маленькой пи*де. К сожалению, она была слишком озабочена своим имиджем, чтобы наброситься на меня в присутствии стольких «состоятельных» персон. Она скорее насыплет мышьяк мне в «мартини», когда я отвернусь. Я взглянула на брата, чья маленькая ухоженная ручонка все еще утопала в огромной ладони Йена.

Глаза Триппа слегка выпучились от, без сомнения, твердой хватки Йена, и я ухмыльнулась в бокал.

— Вы нас извините, мне необходимо кое с кем поговорить. — Я неопределенно махнула рукой в другой конец комнаты и схватила Йена за руку.

— Уже веселишься? — сухо спросила я.

Йен усмехнулся.

— Я знаю некоторых закаленных в боях солдат, которые предпочли бы оказаться в перестрелке, чем в этой ситуации, — поддразнил он.

— Ты еще ничего не видел, солдатик.

***

Два часа, четыре «мартини» и несколько несущественных канапе спустя я чувствовала приятное опьянение. А также довольно сильное возбуждение. Как будто почти хотела наброситься на Йена и умолять его взять меня на глазах у взбудораженной публики.

Мы с Йеном веселились весь вечер, пытаясь рискованными разговорами стянуть маски с присутствующих. Я с трудом могла сосредоточиться на беседе, которую в настоящий момент вела с каким-то инвестиционным банкиром. Нет, подождите. Даже если бы я не боролась с грязными мыслишками о сексуальном, но запретном мужчине, я бы умирала со скуки от этого разговора.

— При нынешнем состоянии экономики большинство изо всех сил пытается получить прибыль. Только не я. Все сводится к инстинкту.

Я сдержала фырканье. Скорее, все сводилось к папиной чековой книжке.

— К слову об инстинкте, уверен, я должен пригласить тебя на ужин завтра вечером. В один очень милый итальянский ресторанчик, к тому же, мы могли бы улететь на моем самолете в страну вин. — Его ладонь скользнула вниз по моей руке, и я с безразличием посмотрела на его наманикюренные ногти. Он — словно клон любого здешнего парня. Деньги, приятная внешность, высокомерие и уверенность в том, что женская раса должна пасть к их ногам.

Фу.

— А я прислушаюсь к своему инстинкту и отвечу решительным «нет», — сообщила я.

Банкир остался невозмутим, высокомерие мешало ему понять тот факт, что кто-то ему отказал.

— Никто не может сказать «нет» Италии, — настаивал он.

— Поверь мне, я говорю «нет» не Италии.

— Ой, да брось, — настаивал он, и я начала серьезно раздражаться.

— Полагаю, леди сказала «нет», приятель, — раздался глубокий голос позади меня.

Мозолистые ладони нежно коснулись моих рук и меня оттащили подальше от банкира.

Он взглянул на Йена и, быстро сделав неверный вывод, уже открыл рот, чтобы, без сомнения, выплюнуть что-нибудь высокомерное, прежде чем попытаться заманить меня описанием своего портфеля акций.

К счастью, те же мозолистые ладони, переместившись на мою обнаженную спину, направили меня прочь. Я пыталась игнорировать учащенное сердцебиение, его обжигающее прикосновение, лужу желания, разливающуюся между моих ног, но не смогла.

— Как бы я ни веселился сегодня, наблюдая, как ты сияешь среди этих идиотов, как гребаная сверхновая, мне кажется, пришла пора отвезти тебя домой. — Губы Йена коснулись моего уха, когда он направил нас к выходу.