Огненная дева для ледяного дракона

…вряд ли кто-то до меня называл дракона свиньей. Учитывая, что Ликтор будет в стельку пьян и зол на меня за мою выходку, появляться в бело-серебряных покоях мне было запрещено. Особенно сегодня. Цунамия старательно уходила от ответа, а задавать прямой вопрос я не стала. Значит нужно искать себе ночлег самостоятельно.

Я могла бы поспать на балконе, но в смежной комнате опасность нарваться на пьяного Ликтора была достаточно высокой. Где бы укрыться от него? Может быть под его кроватью? Если Ликтор захочет меня найти, то не будет тщательно обыскивать каждый угол, а прятаться надо на самом видном месте.

Грязную посуду мы с Цунамией подложили в ту же кучу, куда складывали блюда с праздничного стола, и также незаметно разбежались по своим делам. Тут-то я и вспомнила, что девочка даже спасибо мне не сказала. Пробел в ее воспитании. Точно пробел!

Ноги повели меня по той дороге, которую я запомнила, то есть в выделенные мне смежные покои, и я вошла в них. Мою накидку нужно вернуть. В это время Ликтор должен все еще напиваться в зале торжеств, а не меня искать ради наказания. Но запираться я на всякий случай не стала, чтобы у меня было два выхода: один будет закрывать Ликтор, а второй станет моим спасением.

На мое счастье, гостиная практически не пострадала. Только подкоптилась дверь и дверной пенал. Зато за дверью, казалось, наступил настоящий армагеддон или прошла маленькая армия. Или даже извержение вулкана с последующим всеобщим обледенением, что было практически правдой.

Вся комната — стены, пол и потолок — были во льду, и я ступала с большой осторожностью. Подо льдом были навечно заморожены обгоревшие вещи, среди которых где-то должна была быть моя термостойкая накидка из тонкой шерсти. Где она? Разве она не лежала на банкетке?

Огонь облизал туалетный столик, практически не повредив зеркало, также покрытое толстым слоем льда. Но даже так я видела свое отражение сквозь практически полностью прозрачную пелену и не обнаружила глубокой царапины на щеке. Я хорошо помнила боль ранения и несколько капель крови на кончиках пальцев. Где след?

Я потерла щеку, надеясь стереть с лица нанесенный Лирой крем, но от царапины не осталось ни следа. Даже никаких болевых ощущений не было. Я бы наверное даже не вспомнила о ней, если бы не посмотрелась именно в это зеркало. Куда могла пропасть глубокая царапина за несколько часов, если мелкие обычно заживали в течение нескольких дней?

Может это было результатом активации еще одного чудодейственного свойства магии огня, что горела во мне и жаждала вырваться наружу? Хотелось немедленно проверить, но время поджимало, и я не могла тратить его на дела, которое можно было отложить на потом. Поиск фактически «только что» найденной накидки к делам, которые можно было отложить на потом, не относился.

Накидка нашлась на полу под кроватью. Если бы не лед, мне даже тянуться бы не пришлось. Она лежала не столько под кроватью, сколько рядом с ней. Но почему-то именно кровать Ликтор заморозил как-то по-особенному мощно, что через толщу льда мне было сложно даже обнаружить накидку. Спасло только то, что она темная. Иначе ни за что на свете не нашла бы.

Зато мне выдалась потрясающая возможность научиться отличать лед магического происхождения от происхождения естественного. Лед, порожденный мощной магией, поддавался моей магии огня не то что с большой неохотой, а с огромным трудом. Несколько минут затраченных колоссальных усилий позволили мне продвинуться вглубь в лучшем случае на сантиметр, а таких сантиметров около двадцати.

Я не сдавалась. Я не могла сдаться, когда подошла так близко к своей маленькой цели. А еще мне не хотелось оставаться без накидки, которая связывала меня с тайной моего появления в этом мире. Но это была не единственная причина. Вероятнее всего мне придется спать на улице, как это происходило во время моих передвижений по лесу до встречи с Цунамией, а остаться без накидки в одном легком платьице мне было слишком непривычно.

Тело горело от внутреннего жара. Я так много сил тратила на то, чтобы растопить магический лед, что сама была готова упасть в обморок от перенапряжения. И в друг внутренняя дверь, ведущая в смежные покои, заскрипела. Я узнала об этой ее особенности еще когда в первый раз открыла ее. В воздухе повис терпкий запах алкоголя. Неприятный. Все-таки напился.

Обернувшись, я увидела Ликтора. Выглядел он нормально. От трезвого отличался разве что благоуханием выпитого, а не ароматом свежести горных снегов и хвоей. Я не была до конца уверена, но кажется я слышала этот запах, когда мы встретились в купальне.

— Что ты делаешь? — спросил меня Ликтор, и вот тут-то я поняла, насколько он был пьян! Нет, его язык не заплетался и звучал вполне трезво, но… но что-то мне подсказывало, что на утро он не вспомнит ничего из того, о чем нам доведется с ним поговорить сегодня вечером.

— Моя вещь осталась во льду. Она мне очень нужна.

ГЛАВА 12

Ликтор скосил взгляд на то место, куда я указала, глубоко призадумался (видимо спьяну у него не варила голова) и заявил.

— Купишь новую.