Огненная дуга<br />Повести и рассказы

Машина остановилась у дверей какого-то цеха, длинного, из бетона и стекла, здания, наверное оно было в полкилометра, и молодой инженер помог выйти Толубееву, подал руку Вите, их окружили сопровождающие военные и инженеры, и все вошли в цех.

Вита увидела что-то похожее на большие телеграфные столбы, лежащие пачками один на другом, может быть, стволы деревьев, как их называют по-русски? Бревна? И только тут догадалась, что это именно стволы, но — стволы орудий. Чуть дальше эти стволы плыли по воздуху на цепях многочисленных кранов, один за другим. Краны останавливались, стволы опускались на металлические подставки, и возле них возились рабочие, что-то проверяя, приделывая к ним, а потом они плыли дальше. И когда Вита вслед за Толубеевым добралась до конца цеха, она увидела, как там эти стволы ставили на бронированные гусеничные машины, в машину быстро и ловко взбирались четыре солдата, исчезали за бронированными люками, взревывал мотор, и массивная эта установка выкатывалась за высокие ворота, в белую прозрачную ночь, и на ее месте появлялась новая гусеничная машина, и опять тяжело ложился ствол, — уже готовая пушка, — и снова начиналось превращение машины в самоходное орудие. И опять появлялись четыре солдата, ревел мотор, машина выходила за ворота, и под нею сотрясалась земля, бетонный пол качался, как будто начиналось землетрясение.

Они стояли долго, и Толубеев, отвернув обшлаг гимнастерки, следил по часам, как быстро и умело происходило это последнее действие в создании могучего орудия, и потом он удовлетворенно пожал руку молодому инженеру, который тут был самым главным человеком, не исключая и директора завода, который тоже прислушивался к каждому его слову.

Когда они вышли из ворот, их машины стояли уже тут, и молодой инженер предложил всем поехать на полигон.

Полигон находился на берегу реки, а за рекой виднелся изуродованный лес, и там, в лесу, отлично видимые в рассветной заре, двигались какие-то темные предметы, отдаленно напоминающие танки. На полигоне стояло десятка два самоходок, и когда Толубеев со своей инспекторской группой подъехал сюда, пушки уже стреляли по тем двигающимся предметам. Толубеев прошел в небольшой блиндаж, и Вита услышала, как телефонист, принимавший донесения с того берега, после каждого выстрела то преувеличенно радостно восклицал: «Есть попадание!», то смущенно бормотал: «Цель не накрыта!» Но она уже подсчитала, что обрадованных возгласов было больше, и успокоилась за мужа.

К ней подошел директор, сказал, что товарищ подполковник еще задержится, и пригласил в свою машину. Он отвезет ее в общежитие, там будет что-то похожее на ужин, впрочем, скорее это будет завтрак, не поможет ли Вита Арвидовна немного по хозяйству? Она поняла, что у Толубеева привычное деловое совещание, на котором ей не следует присутствовать, и села в машину.

Сестра Лидия уже командовала несколькими девушками, накрывавшими праздничный стол. И хотя кушаний было не так уж много, но стол был украшен цветами, приборы блестели, вина и водки стояло столько, что Вита сначала испугалась, однако сестра Лидия успокоила ее: Владимир Александрович ничего, кроме бокала шампанского, не выпьет. А Вите Арвидовне лучше всего принять сейчас ванну: окалина и масляная пыль, висящая в воздухе на заводе, проникают даже сквозь брезентовые костюмы.

Толубеев, его инспектора, инженеры, руководители завода вернулись именно к завтраку, в шесть часов утра. Вита уже спала, но, услышав шаги мужа, проснулась. Он, видимо, только что принял душ и расчесывал мокрые волосы. За стеной слышалось тихое звякание посуды, размеренные голоса. Она оделась и вышла вместе с мужем в столовую.

В маленькой комнате рядом со столовой сестра Лидия диктовала солдату-телеграфисту длинные ряды цифр. Вита улыбнулась: Лидия имела слишком много профессий, чтобы быть простой сестрой милосердия. Надо бы расспросить ее, где она выучилась шифровальному искусству? Впрочем, может быть, сестра Лидия успела побывать за линией фронта? В сводках Информбюро она с особым вниманием читает краткие сообщения с той стороны фронта…

За столом все принялись поздравлять молодого инженера. Он смонтировал новое самоходное орудие за одиннадцать дней! Директор сказал, что если немцы дадут им, пушкарям, еще хоть месяц сравнительного спокойствия, то заказ наркомата обороны будет выполнен со значительным превышением. И инженеру, и директору долго аплодировали, но жила в их сердцах и тревога, потому что репродуктор, стоявший на окне, не был выключен, и когда послышались в семь утра позывные, все замолчали, стало так тихо, что у Виты защемило сердце.

Голос Левитана спокойно сказал:

«В течение ночи на третье мая на фронте ничего существенного не произошло…».

Через две недели, когда Толубеев вместе со своей инженерной группой был уже на южном Урале, где новый танковый завод выпускал тяжелые танки «ИС» со стодвадцатидвухмиллиметровым орудием, их нагнал полковник Кристианс.