Огненная избранница Альфы (СИ)

Он что-то ей говорил, его губы медленно шевелились. Но слова до неё не доходили, застревали где-то вдали. Каждый удар сердца сотрясал её тело, будто землетрясение, а внутри, как в раскалённой печи, становилось всё жарче.

Агнешка уже думала, что сгорит, не зная, что делать с этим жгучим огнём, текущим по венам, но волколак её спас. Он решил свою судьбу сам — схватив её за платье, разорвал его от горла до талии.

Под треск ткани её тело пришло в движение само, без вмешательства разума. Мороз укусил голую грудь, и стыд направил свободную от захвата руку. Агнешка ударила рвущего с неё одежду мужчину по лицу, оттолкнула его, упершись ладонями, куда пришлось, и отшатнулась от яростно взвывшего, оглушительно закричавшего зверя. Там, где она прикоснулась к нему, его тело загорелось ярко-рыжим огнём.

Больше её никто не удерживал, и она попятилась, не отводя глаз от горящего волколака.

Он схватился за мгновенно покрасневшую, пошедшую волдырями и чёрной копотью грудь рукой, и его ладонь тоже тотчас запылала. Крича от терзающей тело боли, он упал в снег, но огонь и там не погас. Мужчина извивался и брыкался, размахивал руками, ногами, катаясь по земле, но пламя вопреки всем законам лишь разгоралось. Искры огня сыпались от него во все стороны — и продолжали гореть, будто кто-то закопал в снегу свечи и теперь зажёг, творя невероятную красоту.

Агнешка опустила взгляд на собственные руки — огонь горел и на них, но не жёг, она чувствовала лишь тепло.

То, что видели её глаза — это же настоящее чудо. Она зря укоряла Творца за то, что Он оставил её беззащитной перед врагом. Вот Его дар, слегка потрескивает, но не жжёт, освещает всё кругом и защищает. О такой милости она не смела даже мечтать, и в душе поднялась волна благодарности.

Звуки то прорывались к ней, то будто совсем исчезали. Она видела, как катается в снегу волколак, как всё больше горит его тело, теперь уже и ноги, и спина, и голова, но не испытывала ни капли жалости, только бесконечный восторг перед промыслом Божьим.

Толчок в спину сбил её с ног. Падая, Агнешка выставила вперёд руки, и те вошли в рыхлый снег. Зашипело, как когда костёр заливают водой. Она сжала кулаки, пытаясь сохранить остатки огня. Напавший на неё зверь рвал с неё шубу, злобно рыча, пытался добраться до шеи. Агнешка не знала, каким чудом смогла извернуться, но всё-таки ей удалось, и она схватилась за шерсть, рассыпая по ней жгучие искры. Волк испуганно взвыл, отшатнулся — и она ударила снова, куда пришлось.

Запахло палёным, и волк отступил, подвывая, к другим — собравшимся совсем близко, стоящим плотной стеной. Огненные искры скатились с его тлеющей шерсти и цепочкой остались гореть на снегу.

Не меньше десятка волков смотрело на Агнешку. Тишину разбивали лишь мучительные стоны и крики обожжённого человека. Над поднятой вверх правой ладонью шипело пламя, ставшее не больше огонька зажжённой свечи.

Не отводя глаз от стаи, Агнешка спиной вперёд поползла по сугробам под укрытие кареты. Она помогала себе только левой рукой, боясь потерять остатки единственной защиты.

Один из волков зарычал, и все зарычали. Их жёлтые и красные глаза сверкали всё ярче, а её пламя, кажется, становилось всё меньше, и только искры под левой рукой плавили снег.

Она прижалась к днищу кареты, потёрла мокрую и замёрзшую левую руку о шубу, взмолилась: «Гори!» — и не увидела даже искр.

Один из красноглазых волков поднял морду и завыл угрожающе, страшно. Стая ответила рычанием и воем. А затем к ним присоединился медведь и рыкнул так страшно, что сами закрылись глаза.

За тонкой деревянной преградой тихо плакала Фица.

Агнешка дала себе всего мгновение на страх, попросила ангела позаботиться о них двоих, а когда открыла глаза — стая волков уже к ней направлялась. Впереди шёл медведь.

Её не хватит на всех, Агнешка это знала — и они это знали. Она поднялась на ноги, сжала кулаки и начала в голос читать отходную молитву. Жар вновь разгорался в груди, и она понадеялась, что как минимум одного с собой заберёт. Из всех самого чёрного и безумного, а значит — медведя.

Глава 14. Хольгер. Благие намерения

Охота на людей началась, и волчий вой преследовал Хольгера на всём пути к вершине гряды. Спиной чувствовалось недовольство идущей позади стаи, обида сестры, собственные ноги тоже не шли. Хотелось бежать вниз, искать Маркуса. Найти и впиться в его горло зубами, разорвать поганое брюхо.

Зудящее под кожей желание повернуть назад стихло, когда из-за изменившегося рельефа стихли все звуки погони. Преодолев перевал, стая начала спуск с горы, и Хольгер вынужденно сосредоточился на другом. Идти стало намного трудней, приходилось сражаться со снегом и льдом, буйно заросшим склоном, уходящими из-под ног то острыми, то скользкими камнями.

Лишние мысли развеялись вместе с убыстрившимся током крови и потяжелевшим дыханием. Теперь, если Хольгер и думал о Маркусе, то лишь проклиная за то, что пришлось уйти с удобного во всех отношениях пути. С этой стороны горы они продвигались вперёд раза в полтора медленней.