Огненная избранница Альфы

А он уже всё-всё за неё расписал: и как они станут жить в его замке, и как он представит её ко двору. Вернее, он сказал: введёт в круг равных как свою истинную и жену. Пообещал, что она никогда не узнает ни в чём недостатка. Что он будет её крепко любить и всегда будет ей верен.

Он так спешил, что заговорил и о детях. И только тогда Агнешка опомнилась настолько, чтобы сказать:

– Прошу вас простить меня. Погодите всё это обсуждать. Нам нельзя даже говорить о таком.

– Вы хотите мне отказать? – Он остановился возле неё, и она тоже встала из-за стола.

Съела как птичка, но не была голодна. Волновалась и соблазнялась ужасно.

– Нет… Верней, да, но…

Она подняла голову, встретилась с ним взглядом.

– Говорите честно, как есть, – предложил Хольгер.

Агнешка в волнении облизнула губы. Они неприятно сохли, а дыхание стало частым.

– В наших краях, – начала она по наущению Фицы, – знатная девушка не вправе сама дать согласие на брак. Только если у неё нет семьи, да и то, тогда её судьбу решит местный герцог или даже король. Мой отец – Его Светлость герцог Григораш Сташевский – вот тот, кому вам следует всё это говорить. Не мне. Я ничего не решаю. Я обязана быть послушной воле богов и отца.

Лицо Хольгера посуровело.

– В том, что люблю вас, мне тоже ему признаваться?

Он так сказал это, будто обиделся на неё, оскорбился до глубины души, и Агнешка совершенно разволновалась и растерялась под его строгим взглядом.

– Я думаю, что нам в любом случае пока рано говорить о любви, ведь мы знаем друг друга так мало.

Хольгер покачал головой.

– И всё же ответьте, для вас мои чувства имеют значение?

– Разумеется, да, – с горячностью сказала Агнешка.

– Но в любви к вам мне признаваться вашему отцу?

Он так смело говорил о любви, что она ещё больше смутилась.

– Только если он спросит. – Агнешка опустила глаза, её руки мяли край платья. – Насколько я знаю, о чувствах при заключении брака обычно речь не идёт. Но в церкви, конечно, требуют давать клятву верности и любви. Однако, даже я знаю, что заключение брака – это не только и не столько любовь. В первую очередь это сделка между семьями вступающих в брак, а уж потом создание новой семьи.

– Вот как.

Хольгер смотрел на неё с таким разочарованием на красивом лице, что в груди Агнешки вдруг ощутила острый укол боли. Ещё час назад она не хотела ухаживаний волколака, боялась его – и вдруг поняла, что всё это в прошлом. Один разговор с ним, вернее, одна возможность слушать его – и всё изменилось в её отношении к нему. Чёрное стало белым, и наоборот.

Боги, какой же запутавшейся она вдруг себя ощутила.

– Не судите меня строго. Вы не знаете моих обстоятельств. – Она судорожно вздохнула, и продолжила говорить, глядя Хольгеру в глаза: – Когда отец объявил свою волю, чтобы мне из монастыря вернуться домой ради заключения брака, я никак не могла отказать. Хотя мечтала навсегда остаться с сёстрами, пойти их путём. Но герцог – мой отец, и я не вправе ничего без его одобрения выбирать, я должна покориться…

– …чужой воле.

– Воле отца и воле богов, о которой мне сообщила настоятельница монастыря, моя тётя.

Хольгер вздохнул, покачал головой.

– Бедная девочка. Вы свободны не более чем последний раб на моих землях.

Агнешка не могла не спросить:

– А что, у вас есть рабы?

– Пленники, которых мы привели с ваших земель и поселили у нас. Они живут у нас ещё с прошлой войны и не хотят возвращаться сюда. И теперь я понимаю, почему так, если даже вы, с вашим происхождением, лишены всякой свободы.

Агнешка отвела взгляд.

– Не нам спорить с порядками, установленными богами.

– А кому тогда, если не нам? – Хольгер взял её за руку, ласково погладил озябшие из-за волнения пальцы. – Мы должны уважать наших предков, но как они жили свою жизнь, так и мы живём свою. И слушаться надо в первую очередь себя самого, действовать согласно собственной воле. Так устроена наша жизнь, человолков. Мы свободны во всём.

Агнешка нахмурилась. Он ведь лгал!

– Фица сказала, что вы пообещали выдать замуж свою сестру, а Изольда этим совсем недовольна. Так чем же она отличается от меня, по вашим словам, несвободной, будто раба, раз покоряется вашей воле?

– Тем, что она волчица, входящая в возраст. Ей без пары нельзя, иначе кончится это плохо.

Хольгер слегка наклонился и поцеловал руку Агнешке.

– Человек может ждать и даже отказываться от любви, прячась от жизни в монастыре, но человолки живут иначе. Приходит время, и наши тела созревают к любви. К этому часу нам нужно сделать окончательный выбор и провести дни страсти с супругом, а не с кем-то случайным.

– Это касается и мужчин, и женщин? – спросила Агнешка, пусть её лицо и пылало от испытываемого смущения.

– Больше женщин. Это они выбирают, кого любить. А мы, мужчины, покоряемся их воле. Изольда сама выберет себе мужа, я лишь помогу соблюсти её интересы. Позабочусь о ней, пока она не станет законной женой хорошего человолка. Ей нужен супруг, в этом у неё выбора нет, но кто он – она решит сама, с моей помощью.

Агнешка судорожно вздохнула. Хольгер так и не отпустил её руку.