Огненная кровь

От раздумий девушку отвлек оклик Егора. Она обернулась еще раз на лес. Ощущение присутствия пропало.

– Мы с Меликом и Скорпом остаемся, – сказал Егор, подходя. – А тебе лучше уехать.

Милада смотрела на него, и в душе у нее боролись противоречивые чувства. С одной стороны, она чувствовала причастность, с другой – понимала свою беспомощность и бесполезность в данный момент.

– Не мучайся, – понял ее состояние Егор. – Твоя совесть чиста, ты же не сделала ничего незаконного. Да и ребят этих ты мало знала. Езжай с остальными. Я уже пожалел, что тебя сюда выдернул. Ты же чуть не погибла…

Она вздрогнула, внезапно вспомнив ночную пробежку. Запоздало накатил страх, и Миладу затрясло.

– Ну ладно, ладно. – Егор обнял ее, дрожащую, и прижал к себе. – Все уже позади. Давай, ребята уже собрались.

Милада подняла рюкзак и в этот момент поняла, что с играми покончено.

Плечо пульсировало болью.

Глава двенадцатая

Электричка подошла к Савеловскому вокзалу.

Милада вышла вместе со всеми, и такой же удрученной.

После трагедии, разыгравшейся на полигоне, они опоздали на электричку до Москвы, переночевали в Твери у друзей, а утром были уже на пути в столицу. Все понимали, что следующая полигонка, если вдруг когда-то и будет, то очень и очень нескоро.

В вагоне из рук в руки переходили номера «Московского комсомольца», который успел уже выдать статью на первой полосе с предсказуемым названием «Смертельные игры». Как всегда, статья была пафосная и слабо отражающая действительность. Ссылаясь на источники в правоохранительных органах Твери, корреспондент писал о разборке между двумя группировками ролевиков, переросшей из игровой в реальную. По версии газеты, потасовка очень быстро сменилась глобальной поножовщиной. Согласно статье, количество жертв «обезумевших толкинистов» исчислялось несколькими сотнями.

Местная «Тверская жизнь» была не такой пафосной, или ее корреспонденты честнее. В ней статья про происшествие в лесу также помещалась на первой полосе, но оказалась гораздо объективнее. Ссылаясь на те же «источники в правоохранительных органах», статья рассказывала, что вчера, во время очередных игрищ, организованных Тверским Городским Клубом Ролевых Игр, которые уже снискали популярность и проводятся ежегодно, игроки подверглись нападению стада диких кабанов. Об этом говорят рваные раны на теле тридцати семи погибших подростков, множество кабаньих следов и несколько туш мертвых кабанов, которых чудом удалось убить защищавшим свою жизнь ролевикам, а позднее сотрудникам полиции. По версии тех же «правоохранительных органов», стая кабанов пришла из района Торжка через лес вокруг села Медное в место проведения игры. Автор статьи ничего не имел против проведения игр в лесу возле станции Кулицкая, и большая часть текста была отведена соболезнованиям семьям погибших. На фотографии красовался молоденький полицейский, раненый – как гласил мелкий текст под фотографией – кабаном при проведении «оперативных мероприятий». Сообщалось также о взятии под стражу организаторов игры, однако газета устами своего репортера не сомневалась, что известная на всю игровую Россию мастерская команда будет вскоре освобождена за неимением состава преступления, ибо «уже сейчас ясно, что мы имеем дело с несчастным случаем».

Это хорошо, думала Милада. Меньше неприятностей. Она прислушивалась к гомону игроков и одноклубников, до сих пор ошарашенных вчерашним боем. И все больше тон разговора «Варяжских волков» склонялся к торжествующему, нежели опасливому. Все-таки они действительно выстояли в том, реальном бою. Милада ими по-настоящему гордилась.

Больше всего ее тревожила мысль, что с того момента, как она появилась у Рябинушки, в ее жизни на каждом шагу стали попадаться колдуны или всякая нечисть. Но она вспомнила слова ведуньи, сказанные как-то: «Ты удивишься, узнав, сколько людей занимается колдовством». Говорила Рябинушка также и о том, что теперь ее будут чувствовать существа, попавшие к нам из Схожего Мира. Миладу в который раз начали мучить угрызения совести. На девушку то и дело, как неприятная ледяная волна, накатывала мысль, что именно ее появление на полигонке пробудило кикимор к агрессии. Так что все три часа до Москвы Милада провела в самобичевании.

Выйдя на перрон, она вдруг снова почувствовала на себе пристальный взгляд, как вчера на поляне. Торопливо обернувшись, Милада зашарила взглядом по лицам проходивших мимо людей. Мужчины и женщины, молодые и нет, красивые и не очень. Они ничем не отличались от тех, кто всегда окружал ее, обычная толпа на перроне, кричащая, спешащая, встречающая, обнимающаяся.