Огненная кровь. Том 1 (СИ)

— Потому что ты любишь ветер и свободу, — произнесла она медленно, трогая пальцами углы толстых фолиантов, пытаясь их выровнять и не глядя Альберту в глаза, — и потому что ты из тех, кто может быть только первым. Кто может бросить вызов Богине Айфур и сражаться с ней на равных. Кто лучше умрёт, чем сдастся. Ты одинок, но не боишься быть одиноким, потому что те, кто идут первыми — одиноки всегда.

— Быть первым? Было бы ради чего, — произнёс он изменившимся голосом, в котором прозвучали хриплые ноты, — всякому парусу нужен свой ветер, Иррис… Даже если этот ветер штормовой. И я согласен — странно слышать, как кто-то другой произносит вслух твои мысли и чувствует то же, что чувствуешь ты.

Вторую волну она не видела, она просто почувствовала её всем телом. Не сбивающую с ног, не обжигающую яростным пламенем — невидимые тёплые руки обняли её всю, и невозможно было не поддаться такому объятью. На какое-то совсем короткое мгновенье она закрыла глаза, отдаваясь этому теплу и впитывая прикосновение кожей.

Вихрь растворил в себе огонь и распался, скользнул по щеке ласковым дуновением, сплетаясь с тем невидимым теплом, что обнимало её сейчас…

Никогда Иррис не испытывала ничего подобного. Это было ни на что не похоже и так волшебно, что пальцы её дрогнули, сдвигая фолианты, и стопка книг обрушилась на пол, погасив чудесное видение.

— Извини, я такая неловкая, — пробормотала она и бросилась собирать книги.

— Я помогу, — Альберт обогнул стол.

Иррис схватила четыре фолианта и спешно отошла на несколько шагов назад. И чтобы скрыть смущение и успокоить бешено бьющееся сердце, спросила:

— А куда ведёт эта лестница?

Боги милосердные! Что это такое было? Как же неловко…

Он ведь тоже почувствовал это!

— В башню. Там находится обсерватория. Хочешь посмотреть на звёзды? Идём, — он положил книги на стол и направился к двери.

— Но… сейчас же день, мы же ничего не увидим! — произнесла она удивлённо.

Идти с ним в башню? О, нет!

— Я бы пригласил тебя туда ночью, — усмехнулся Альберт, разглядывая с прищуром её лицо, — но, боюсь, ты поймёшь это превратно. Звёзд, конечно, не обещаю, но ты увидишь самую точную подзорную трубу, и ещё там очень красиво. Не бойся, я буду вести себя хорошо. Обещаю, что тебе там понравится.

И он исчез за дверью.

Наверное, если бы он стал её уговаривать, она бы отказалась, но он просто взял и ушёл, а Иррис, вдохнув и выдохнув несколько раз, подхватила одной рукой платье и пошла следом.

Почему она пошла за ним?

Этого она не знала.

Винтовая лестница делала поворот за поворотом, и казалось, она никогда не закончится. Иррис так и шла, прижимая к груди книгу, как будто это была какая-то защита, способная прикрыть её сердце.

Обсерваторию — большое круглое помещение, состоящее из одних почти окон — венчал прозрачный купол. Часть стёкол по бокам заменяли витражи с изображением созвездий: Парус, Лучница, Стриж, Тур…

Витражи отражали цвета стихий, Лучница сияла голубым, а Стриж светился чёрно-красным. Мозаичный пол из терракотовой плитки украшал малый круг прайдов. Подзорная труба и в самом деле стояла здесь же, на большом постаменте, а ещё множество странных приспособлений и устройств, названий которых Иррис не знала, но встречала их изображения на гравюрах в книгах о морском деле.

Обсерватория выглядела заброшенной — мебель в плотных чехлах из белой ткани, а пол и подоконники покрывал слой пыли. Войдя внутрь, Альберт сразу же открыл несколько окон, и лёгкий утренний ветерок разогнал застоявшийся воздух в башне.

— Как красиво! — воскликнула Иррис, рассматривая утренний город, море и Грозовую гору. — Я даже не могла подумать!

Вид из башни и в самом деле был преотличный.

— Я же говорил, что тебе здесь понравится, — Альберт осторожно снял чехол и повернул стоящую на треноге подзорную трубу.

— Но почему тут такое запустение?

— Наш старый астролог умер, а новый пользуется башней Гасьярда, уж не знаю почему. Но когда-то давно я много времени проводил здесь, глядя на звёзды и беседуя со старым Имансом. Вот уж кто знал, кажется, обо всём в этом мире, и мне жаль, что он умер, я бы хотел снова посидеть с ним здесь и поговорить. Думаю, я заберу эту башню себе. Сомневаюсь, что она нужна в этом доме хоть кому-то.

— Здесь можно рисовать, — произнесла Иррис задумчиво, обходя большой зал по кругу.

И в окнах вид открывался один прекраснее другого: на Грозовую гору, на море, на черепичные крыши Эддара, спускающиеся к голубой бухте, на лесистые холмы и далёкие горы и даже на большой дворцовый сад.

— Я бы хотел увидеть твои картины, — сказал Альберт.

— Увы, они все остались в Мадвере, — ответила Иррис грустно, — и не сомневаюсь, что моя тётя выбросила их, как только карета со мной скрылась за поворотом. А может, отдала их в приходскую школу, но в любом случае она от них избавилась так же, как и от меня. Я привезла с собой всего три.

— Почему ты жила у тёти?