Огненная кровь

Оно вывалилось из темноты и сразу, очень быстро, бросилось на нее. Огромное, толстое. Мака замерла от ужаса, увидев распахнутые в немом крике рты страшно искаженных лиц Олега и Андрея, мелькнувших на груди и бедре человекообразного монстра, фигура которого была слеплена из перемешанных и кровоточащих человеческих тел, а в следующий момент Пластилин возник уже рядом. Страшный удар отбросил ее от камня прямо к деревьям. Мака сильно ударилась спиной о ствол, вскрикнула, рухнула, оглушенная ударом. Пистолет вылетел из ослабевшей руки. В голове ее помутилось, рот наполнился кровью. Пухленькие губы девушки, такие красивые прежде, лопнули, как спелые вишни. Мака перевалилась на бок, закричав от боли, и затрясла головой, пытаясь разогнать муть перед глазами. Но все плыло, все было, как в тумане, от удара саднило лицо и болели губы. Она смутно видела не спеша приближающуюся тень, нечеткую на фоне яркого пятна света. С грустью подумала, что вот именно так, от уродливого монстра, в лесу, ей умирать не хотелось. Да еще и не выполнив задания. Страшное создание медленно приближалось. Мака отчаянно искала выход.

Ей нужно к порталу! Девушка подобралась, собираясь сделать последний отчаянный рывок.

Что-то ярко-красное мелькнуло перед ее глазами, оставив светящийся след в воздухе. А на бедре твари, прямо поперек видневшегося на нем лица Олега, пересекая его, внезапно раскрылась багровая щель. Нога подломилась, и существо, взревев, неуклюже рухнуло прямо на Маку. Девушка успела откатиться в сторону, а вокруг монстра металось что-то темное, словно опутывая тварь светящимися лентами. Пластилин ревел от боли, поляну заливала темная кровь, хлеставшая из множества ран, появляющихся от очередного светящегося красным росчерка. Монстр пытался отбиваться «руками», каждая из которых была телом кого-то из ее товарищей. Их собственные руки, служившие Пластилину подобием длинных пальцев, размахивали, безуспешно пытаясь схватить неуловимое нечто, которое медленно, но верно убивало его. Через полминуты все было кончено. Тварь с утробным ревом повалилась на землю, тела, гротескно вытянутые и переплетенные, распались, обнажив худое подобие скелета, блестевшего в свете пламени. Светящиеся росчерки растаяли, оставив после себя ярко-красные, словно раскаленные, руны на клинке короткой кривой сабли в опущенной руке неподвижно стоящего человека.

Худого.

Мака смотрела на него. Невероятно быстро двигавшегося несколько секунд назад.

Убившего Машу.

Спасшего ей жизнь. Готового убить… Мешающего осуществить задуманное.

– Ты знаешь, зачем мы здесь, колдун? – Она неуклюже, морщась от боли, поднялась на ноги. Негоже каркату валяться в ногах врага.

Худой кивнул.

– Но ты не хочешь этого делать, ведь так? – хрипло спросил он, поворачиваясь к ней всем телом. Саблю, с которой капала кровь, он держал в опущенной руке, но Мака понимала, что двигаться этот клинок может молниеносно. Она лихорадочно искала пути выжить. И сделать задуманное. Ей надо добраться до телефона.

– Не хочу, – кивнула она, только сейчас осознав, что так оно и есть. – Это… неправильно как-то. Но я должна. У меня задание, ради которого погибли остальные. И та, которую убил ты!

– Я не хочу тебя убивать, – сказал он. – Ты еще можешь исправиться. Твою подругу мне… пришлось, потому что рунам на клинке нужна свежая женская кровь для активации, чтобы сталь подействовала на этого монстра. Прости, если она была твоей подругой, но мужская кровь не годится.

– Ты позволил им умереть! – крикнула Мака. – Мог вмешаться раньше!

– И получить пулю в голову? – усмехнулся он. – Мне нужно защитить Исток, который вы явились взорвать. Но, боюсь, придется вызывать подмогу, раз вы уже протоптали сюда тропу. Третьего отряда мне не выдержать в одиночку.

До Маки не сразу дошел смысл его слов. Значит, их группа уже вторая…

– Все, кто был до тебя, уже неисправимы в своей ненависти. Но ты – другое дело.

– Мне незачем исправляться! – упрямо мотнула головой Мака. – Я и так на верном пути. Поэтому, если ты не будешь мешать мне, я позволю тебе уйти. На время. За то, что спас меня от Пластилина.

Худой расхохотался. Через секунду на его месте таяло темное пятно, а Мака, поворачивая голову, уперлась подбородком во что-то холодное и острое. Горлу стало больно. Скосив глаза, она поняла, что порезалась о клинок сабли, который был прижат к ее шее. Руны на лезвии горели багровым светом. Символы были ей не знакомы. На занятиях такие не изучались.

– Засучи рукав, – приказал голос худого из-за спины.

Секунду помедлив, Мака закатала рукав кофты, обнажая предплечье с выжженным клеймом. Выжженным недавно.

– Какой ранг? – спросил худой. – Ты ведь еще не каркат.

– Нет еще. – Мака говорила сквозь зубы, лезвие сабли прижимало ей челюсть, вынуждало вздергивать подбородок. – Еще далеко до карката.